Он спустился на свой этаж и подошел к двери квартиры.
— Привет, — сказала Ирен. Она была занята на кухне. — Ты сегодня поздно.
— Поднимись на крышу, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Ты купил животное!
Она сняла фартук, машинально пригладила волосы и последовала за ним к лифту.
— Не нужно было покупать без меня, — выдохнула Ирен. — Я тоже имею право участвовать в этом, тем более что речь идет о самом важном приобретении, которое…
— Я хотел сделать тебе сюрприз.
— Ты сегодня заработал неплохую премию, — обвинительно сказала она.
— Да, — сказал Рик. — Я убрал трех анди.
Он вошел в кабину лифта, подождал жену, и они поднялись на крышу.
— Мне необходимо было это сделать, — сказал он. — Со мной сегодня что-то произошло. Если бы я не купил животное, я не смог бы больше работать охотником.
Лифт остановился. Вместе с Ирен Рик вышел в вечерние сумерки, подошел к клетке, включил лампы, установленные обитателями дома, и указал на козу, молча ожидая реакции жены.
— Боже мой! — воскликнула она.
Ирен подошла к клетке, заглянула в нее, потом обошла, рассматривая козу со всех сторон.
— Она действительно настоящая? Не электрическая?
— Абсолютно настоящая, — сказал он, — если только меня не надули.
Это случалось крайне редко, поскольку штраф за подделку достигал астрономических величин: две с половиной рыночной цены животного.
— Нет, меня не надули.
— Коза, — сказала Ирен. — Черная нубийская порода.
— Да, коза, — подтвердил Рик. — Возможно, в будущем нам удастся свести ее с самцом, тогда у нас будет молоко, из которого можно делать сыр.
— А ее можно выпустить? Куда мы ее поселим? К овце?
— Сначала нужно ее привязать, — сказал Рик. — По крайней мере, на первое время.
— «Жизнь моя — любовь и наслаждение», — вдруг пропела Ирен.
У нее странно изменился голос.
— Это старая-старая песня Иоганна Штрауса. Помнишь, когда мы в первый раз встретились? — Она положила руку ему на плечо, прижалась к нему и поцеловала. — Много любви и очень много наслаждения.
— Спасибо, — сказал он, обняв ее.
— Давай спустимся скорее вниз и поблагодарим Сострадающего, потом вернемся наверх и дадим ей имя. Ей необходимо какое-то имя. И ты, может быть, отыщешь какую-нибудь веревку, чтобы привязать ее.
Ирен направилась к лифту. Их сосед, Билл Барбур, стоявший рядом со своей лошадью Джуди, окликнул Рика:
— Эй, мистер Декард, у вас отличная коза. Поздравляю! Добрый вечер, миссис Декард. Возможно, у вас появятся козлята. Я мог бы обменять жеребенка на пару козлят.
— Спасибо, — сказал Рик, направляясь следом за женой. — Твоя депрессия прошла? — спросил он у Ирен. — Я, кажется, вылечился.
— Да, эта покупка меня вылечит. Теперь мы больше можем не скрывать, что наша овца — поддельная.
— Какая разница? — осторожно спросил он.
— Но теперь ведь все равно, — настаивала Ирен. — Теперь нам нечего скрывать. Теперь у нас есть настоящее животное. Это просто сон!
Она снова поднялась на цыпочки и поцеловала мужа. Нервное, возбужденное дыхание жены коснулось шеи Рика. Потом она протянула руку и нажала кнопку.
Что-то внутри Рика вдруг тревожно прошептало предупреждение, и он произнес:
— Давай не будем пока спускаться. Я хочу посидеть наверху. Просто посидеть и посмотреть на козу. А может быть, нужно покормить ее? В магазине мне дали для начала мешок овса. И мы могли бы посмотреть руководство по уходу за козой. Это мне тоже вручили, бесплатно. Мы назовем ее Эуфемией.
Но лифт уже подошел, и Ирен зашла в кабину.
— Ирен, погоди! — позвал он.
— Это было бы просто аморально, — строго сказала она, — если бы мы сейчас не слились с Сострадающим. Сегодня я уже подключалась к генератору, и это немного облегчило меня, но только чуть-чуть, совсем не так, как твоя покупка. Но все равно в меня каким-то образом попал камень.
Она продемонстрировала ему запястье с маленьким синяком.
— Я постоянно думала о том, насколько было бы лучше, несмотря на боль, когда с нами Сострадающий, и как плохо без него. Мы испытываем физическую боль, но духом мы едины с ним. Я чувствовала их присутствие — их всех, по всему миру, которые были слиты вместе с ним в этот момент.
Ирен придерживала двери лифта, не давая им скользнуть на место.
— Заходи, Рик. Это всего лишь минута. Ты ведь почти никогда не участвуешь в слиянии. Я хочу, чтобы ты передал то настроение, в котором находишься, всем остальным. Оставлять это себе одному — аморально.