Жаба заворочалась, вяло попыталась освободиться, чтобы ускакать.
«Какая большая, — подумал Рик. — Взрослая, опытная жаба, способная выжить там, где, кажется, уже никто не живет. Интересно, где она находит воду, чтобы отложить икру? Вот что, оказывается, способен видеть Сострадающий — жизнь там, где ее не видит никто, жизнь, тщательно зарывшуюся в труп мертвого мира в самом пекле Вселенной. Сострадающий способен различать даже самые неприметные искры жизни. Теперь я понимаю это. Посмотрев глазами Сострадающего на мир, я уже не смогу остановиться. У моей жабы никакой андроид не отрежет ногу, как это случилось с пауком недоумка».
Он положил аккуратно запакованную коробку на сиденье кара и сел за руль.
«Я как будто снова стал ребенком, — подумал он. — Давящая усталость исчезла. Погодите, вот узнает об этом Ирен…»
Он схватил трубку, начал набирать номер и вдруг остановился.
«Я сделаю сюрприз, — заключил он. — Всего тридцать или сорок минут — и я буду дома».
Он жизнерадостно запустил двигатель, секунду спустя свечой взмыл в небо и полетел к лежащему в семи сотнях миль к югу Сан-Франциско.
Ирен Декард сидела рядом со своим стимулятором Пенфилда, касаясь пальцем циферблата настройки, но ничего не набирала.
Она чувствовала себя больной и безразличной. Дорогу в будущее закрывало тяжкое препятствие, отсекая путь ко всем возможностям.
«Если бы здесь был Рик, он заставил бы меня набрать „3“, — подумала она. — И тогда мне самой захотелось бы набрать что-то важное или радостное, или просто „888“ — желание смотреть телевизор вне зависимости от передачи. А что, собственно, сейчас по телевизору?»
Потом она стала размышлять, куда пропал Рик.
«Может, он уже летит домой, а может, и нет». Суставы и кости ее, казалось, твердеют от старости.
В дверь постучали.
Отложив руководство по эксплуатации стимулятора Пенфилда, она вскочила, подумав: «Теперь мне ничего не нужно набирать — это прилетел Рик». Она подбежала к двери и широко распахнула ее.
— Привет, — сказал он.
Рик стоял на пороге, щека его была порезана, одежда измялась и была серой от пыли. Даже рубашка, казалось, пропиталась пылью. Все, кроме сияющих как у мальчишки глаз, было покрыто пылью.
«У него такой вид, — подумала Ирен, — словно он целый день играл на улице, и вот теперь пришел домой отдохнуть, умыться и рассказать о всех чудесах прошедшего дня».
— Как хорошо, что ты вернулся, — сказала она.
— Я кое-что принес.
Он держал в руках картонную коробку, как будто в ней было что-то хрупкое и слишком ценное, чтобы выпустить из рук. Он не выпускал ее ни на секунду.
— Я сделаю тебе кофе, — сказала она.
На плите в кухне она нажала нужную кнопку — и минуту спустя поставила на стол объемистую кружку.
Продолжая бережно держать коробку, он уселся, но удивление не покидало его лица. За долгие годы совместной жизни она еще никогда не видела его таким. Что-то произошло с ним с тех пор, как она видела его последний раз прошлой ночью.
Там, в коробке, видимо, и была причина перемен.
— Я хочу спать, — объявил он. — Я буду спать целый день. Я звонил Гарри Брайанту, и он дал мне день отдыха.
Он осторожно поставил на стол коробку, взял чашку кофе и послушно — потому что так хотела Ирен — выпил ее.
Сидя напротив него, она спросила:
— Что у тебя в коробке, Рик?
— Жаба.
— Можно посмотреть?
Она смотрела, как он разматывает ветошь и открывает коробку.
— Ой! — вскрикнула она. Увидев жабу, она почему-то испугалась. — Она не укусит?
— Возьми ее, она не кусается. У жаб нет зубов.
Рик вытащил животное из коробки и подал ей. Подавив отвращение, Ирен взяла жабу.
— Я думала, они все вымерли.
Она перевернула жабу животом вверх, с любопытством рассматривая ножки. Они казались ей почти бесполезными.
— А жабы могут прыгать, как лягушки? Она может выпрыгнуть у меня из руки?
— У них слабые лапы, — сказал Рик. — Это главное различие между жабами и лягушками. И вода. Лягушкам нужна вода, а жаба может жить и в пустыне. Эту я нашел на границе Орегона, там, где все давно вымерло.
Он протянул руку, чтобы забрать жабу, но Ирен заметила что-то необычное. Продолжая держать ее животом вверх, она поковыряла живот жабы ногтем и открыла миниатюрную контрольную панель.
— Да… — Лицо Рика помрачнело. — Я понимаю. Ты права.
Подавленный, он посмотрел по сторонам, потом на поддельное животное. Он взял ее у Ирен, потрогал лапки, словно не зная, что делать дальше, потом аккуратно положил псевдоживотное обратно в коробку.