Они закапывают оставшееся пространство; Бенни предлагает все-таки отвезти Аллату в больницу, и Дин идет проверить, как там сестра, дышит вообще или как, когда у него внезапно звонит телефон.
На экране лаконичное «Сэм».
— Как давно ты это сделал? — сходу начинает Винчестер-младший. — Подменить телефоны, и заставить меня поверить, что женщина, которую я люблю, в опасности, чтобы что? Чтобы спасти вампира, который…
— Сэм… — говорит Дин, и говори так, что брат замолкает. — Мартин ударил нашу сестру пистолетом по голове, у нее сотрясение. У нее сломана правая рука, а пальцы левой не разжимаются. Крисер воткнул ей нож в бедро, она бы скончалась от потери крови, если бы Бенни не спас ее. Ты меня понимаешь: Бенни. Спас. Нашу. Сестру.
Сэм бросает трубку, и Дин понимает, что ударил по больному. Это — не то, чему Сэм хотел быть причиной.
========== Водка ==========
Они живут, и живут вроде нормально.
Аллате снимают гипс где-то через месяц. Пальцы левой руки начинают работать. Рана от ножа не кровоточит от каждого движения, даже затягивается, превращаясь в неровный и уродливый шарм.
Бенни проводит по нему пальцами, хмурится, а потом говорит, что шрамы украшают бойцов. Аллата тихо смеется на это.
Аллата Джоана Винчестер не знает, как, но Дин уговорил Сэма оставить сестру вампиру. Причем настолько, что Сэм звонит и просит прощение у Аллаты. Винчестер — что Сэм, что Аллата — лучше бы встретились и поговорили, но Сэму все еще стыдно, и он не может видеть то, что фактически сделал с сестрой, да и терпеть Лафита выше его сил. Даже если он спас Дина и Аллату, Сэм не может себя перебороть. Поэтому сестра и брат говорят по телефону, говорят долго, а потом Сэм, вроде как, дает добро на эти…отношения.
Аллата и Бенни переезжают не в солнечный, но вполне уютная Северная Дакота. Сейчас начало осени, и температура иногда все еще достигает +25, но намного реже. Пока братья-кролики начинают свою операцию «Закрыть врата Ада», их сестра приходит в себя. Двигаться — проблема, потому что первое время рана действительно рискует открыться от каждого движения, а когда ты живешь с вампиром, это проблема.
Аллата шутит, что это поможет Бенни с контролем. Вампир усмехается, но ему не смешно. Каждый раз, когда его взгляд останавливается на Аллате, он словно говорит: «Это я дал тебе, будучи рядом? Прекрасно, ничего не скажешь».
Бенни увозит ее еще потому, что на этом настоял Дин. Аллате нужна была ее зона комфорта, хоть немного, но побыть просто любимой женщиной, а не спасительницей мира. Аллата бы и поспорила, да больно ей хорошо. Она не возникает.
Благодаря Аллате Бенни выясняет, что быть мертвым — чертовски выгодно, и он имеет хренову тучу денег. Аллата рассказывает, как их и куда вложить, но не настаивает, потому что она вроде как любит мужчину, а не то, что он ей может дать. Но Лафит все равно переводит часть своего награбленного в старые времена добра в деньги, и этого хватает, чтобы снять хорошую квартиру. Потому что в отеле хранить мини-холодильник с кровью как-то рисково. Аллата — охотник, она в таких вопросах подкована.
Аллата вообще многое знает, с ней Бенни узнает мир заново. Он — мир — за пятьдесят лет изменился, и Аллата помогает справиться со всем этим.
С ее ласковым голосом и тонкими пальцами, положенными поверх его широкой ладони, Бенни научился пользоваться Интернетом, собственно, как и правильно произносить это слово. Он узнал о том, как применять жетонами в метро, и понял еще множество самых обыденных истин, которые обычному человеку известны с малых лет.
Им было так уютно вместе; как любила Аллата сесть вечером на диван, положив ноги на колени Бенни, и слушать потрясающие истории из его жизни и жизни тех, кого он когда-то называл друзьями. Бенни даже рассказывает о верности Старику, чувствах к Андреа, и она вовсе не ревнует. Она грустно улыбается ему и понимает, что все ее усилия окупились с лихвой.
Иногда Бенни называет ее Джоана, и видит, как много для нее это значит.
Сейчас начало осени, и температура в Северной Дакоте иногда все еще достигает +25, но намного реже. Здесь климат — континентальный, характеризуется жарким летом и холодными зимами. Аллата планирует ближе к лету перебраться в другой штат, где холодное, или хотя бы дождливое лето. Еще она шутит про Аляску, но это Бенни не воспринимает всерьез.
Он — все еще вампир, она — все еще охотница. И они все еще вместе и все еще в Северной Дакоте.
Братцы-Винчестеры на постоянной связи и троица держит друг друга в курсе событий. Дин — а с близнецом и вампиром чаще всего говорит глава всея семейства — говорит об Аде, Кроули, Кевине, скрижалях, а Лата все объясняет Бенни, потому что чёртову жизнь Винчестеров не понять без перевода. Иногда Лафиту даже стыдно: оторвал девчонку от спасения мира, который будет поважнее какого-то воскресшего вампира.
Когда он говорит об этом самой Аллате Джоане Винчестер, при этом при всей серьезности заявляет, что не хочет ставить ее перед выбором, она сначала долго смотрит на него, а потом громко смеется.
— Потрясающе, Бенни, — говорит она. — Ты прожил несколько сотен или тысяч лет, но так и не смог понять логику нашей семьи, — глаза ее всегда смотрят мягко и влюбленно. — Дину и Сэму гораздо спокойнее, когда я где-то вдалеке от спасения мира, потому что мои шансы умереть немного сокращаются, — она усмехается. — Они рады, что есть кто-то, кто вырвал меня из этой трясины и позволяет быть счастливой. Они оба этому рады, — она молчит и добавляет. — Даже Сэм.
Потом откидывает волосы с шеи и флегматично заявляет:
— В отличие от братьев, я всегда умела брать выходные.
Ей не нужно ничего объяснять. Аллата просто тянет его в комнату, обнимает, прижимается ближе, и сам себя Бенни уже привычно чувствует неуклюжим болваном.
Тела смертных хрупки, а Аллата и вовсе кажется способна рассыпаться от одного неосторожного прикосновения.
И Лафит касается её осторожно. Бережно, словно пытается приручить дикую птицу.
А она ластится к его рукам, и в глазах её горит нетерпение.
Когда звонит Дин, Бенни не волнуется. Постоянная связь между Аллатой и ее братьями — та часть жизни, которую выкинуть из быта нельзя. Прошло три месяца, и за все это время Винчестеры встретились лично только два раза, причем один раз это был Сэм, когда рука Аллаты зажила.
Но Дин звонит, и говорит:
— Нам нужно встретиться. Втроем.
Уорсо, Миссури — они с Аллатой приезжают туда. Охотница кутается в теплую зимнюю куртку. Вообще, Бенни поражается тому, как быстро «он» и «Аллата» превратились в «мы» и «они».
Хорошо, проблема в том, что Сэму и Дину звонил Кевин Трен, испытывающий ужас от того, что слышит у себя в голове голос Кроули.
Сэм и Дин нашли жнеца по имени Аджей, который должен был помочь им пройти второе испытание, указанное в скрижали, отправив Сэма в Ад за душой Бобби Сингера.
Дина посетила Наоми и рассказала о том, что для посещения Ада Сэмом, тому надо пройти через Чистилище. И Аллата спрашивает на это:
— Где Сэм?
Дин молчит, поджимает губы, словно не понимая, что она спрашивает. Аллата сжимает руки так, что у нее белеют костяшки, а Бенни слышит, как быстро бьется ее сердце.
Она спрашивает, невольно срываясь на визг:
— Где наш брат, черт возьми?!
Бенни начинает понимать, зачем Дин позвал их.
Охотник смотрит на вампира, и Лафит присвистывает:
— Если Дин Винчестер попросит, то попросит.
Аллата прикрывает глаза, опускает голову, вплетает пальцы в волосы и сжимает до боли у корней. Она машет головой, высоко болезненно скулит, и…
Бенни может попасть в Чистилище без проблем, надо лишь отрубить ему голову.
— Дай нам пять минут, — просит Бенни, беря Аллату за локоть и привлекая чуть ближе к себе. Дин кивает и выходит из переулка.
Аллата стонет, жмурится, и слезы быстро бегут из ее глаз, когда вампир прижимает ее к себе. Это просто ужасное ощущение, потому что единственное, что может спасти брата Аллаты — смерть возлюбленного Аллаты, и она просто чертовски не хочет смерти Бенни, но и оставлять Сэма в чистилище для нее за гранью возможного.