Аллата пьет холодный зеленый чай без сахара и ест десерт с обильным количеством взбитых сливок, сиропа, шоколада и всем-всем-всем. Ест и думает, что придется совершить набег на какое-нибудь вампирское злое гнездо, чтобы сжечь калории.
***
— Ангелы подсознательно знают имя каждого пророка: прошлого, настоящего и будущего, — говорит Кастиэль, когда Аллата входит в номер. Ангел смотрит на нее, потом снова смотрит в телевизор и говорит. — Это список всех существующих пророков, пока не родится следующее.
Дин смотрит на сестру осуждающе. Он словно говорит: «ты что, напилась и звонила Бенни, потому что я знаю, что ты ему звонила, он мне тут высказывал о том, что я не слежу за любимой сестрой, Лата, ты что, с ума сошла».
— Я сказал ему спасибо, — говорит вслух Аллата. Сэм непонимающе смотрит на нее, Дин хмурится, а Кастиэль смотрит тупую рекламу. Винчестер складывает руки на груди и объясняет. — Я взяла у тебя телефон Бенни. Позвонила ему. И сказал спасибо за то, что он, черт возьми, вытащил нашего брата из задницы мира.
Сэм задыхается от возмущения, но парировать ему нечем. Нравится ему это или нет — роль Бенни в спасение жизни Дина слишком уж очевидна, чтобы ее можно было игнорировать.
— Не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, — замечает Кастиэль, выключая телевизор. Винчестеры смотрят на него. — Аллата права, что злится на меня. Почему ангела, который бросила Дина в Чистилище вы привечаете, закрывая на это глаза, а вампиру, который рисковал жизни, чтобы вывести нас отсюда, нельзя сказать «спасибо»?
Аллата смотрит на Сэма взглядом «слышал?».
— Я рада, что ты вернулся, Кас, — говорит Аллата Джоана Винчестер, и ангел слабо улыбается.
Сэму Винчестеру все еще нечем парировать.
========== Кофе с молоком ==========
— Прости, куда ты сейчас едешь? — спросил Дин, кажется, несколько сбитый столку и немного разозленный. Утром он с Сэмом нашел записку о том, что сестра в срочном порядке уехала на несколько дней. Куда именно — не уточнила, но радовало хоть, что ей можно было позвонить. Сэм не решался — он чувствовал себя несколько виноватым.
— Каренкро, Луизиана, — говорит Аллата.
— И какого тебя туда понесло?
— Я выследила Бенни по номеру его телефона.
— Прости, что ты сделала?
— Ты извинился дважды за три минуты нашего разговора, — смеется Винчестер, и буквально видит, как брат-близнец тяжело вздыхает и молится Богу, в которого не очень то верит, просит дать ему сил.
— Немедленно возвращайся.
— Неа.
— Аллата!
— Что плохого я делаю, Дин?
Винчестер раздраженно выдыхает в трубку. Его сестра была настроена к Бенни куда лучше, чем Сэм, но если тот предпочитал игнорировать существование друга-вампира, то у Аллаты, как казалось Дину, Бенни вызывал какой-то нездоровый интерес. Дин не понимал, почему его близнец так хочет познакомиться с Лафитом, а Аллата без мотивов опаснее, что Аллата, у которой есть мотив.
— Просто меня пугает твоя идея-фикс.
— Это не идея-фикс. Я просто хочу познакомиться с ним. И высказать благодарность лично. И поговорить с не-человеком, ради которого ты пошел против принципа «видим нечисть — убиваем». Мне просто ин-те-рес-но.
— Не на-до го-во-рить со мной так.
В трубке повисло долгое молчание. Аллата подумала, что брат, очевидно, хочет ее либо прикончить, либо прикончить, либо вообще прикончить. Дин дал ясно понять, что не хочет вмешивать Бенни в их семейные дела, ему достаточно было ссор с братом, а если еще и Лата в это вяжется, то Сэм точно возьмет мачете и пойдет за Лафитом.
— Ничего не говори Сэму, — сказала Аллата, будто уловив мысль близнеца. — Скажи, что я уехала на охоту на призрака. Или на ругару. Главное — чтобы он не кинулся за мной. Поэтому никаких вампиров и оборотней.
— Да, я понял, — тяжело вздохнул близнец. — Не то чтобы я не доверял Бенни, но ты там аккуратнее.
— Разумеется.
— И еще одно, — неуверенно добавляет Дин. — В том гнезде, что мы зачистили, была его возлюбленная. Не флиртуй с ним.
— Разумеется.
Каренкро — небольшой город в Лафайеттском Округе. Это — пригород соседнего города Лафайетта. Население было 6,120 при переписи 2000 года. Его название происходит от кажунского французского слова для канюка: пятно было тем, где многочисленные стаи канюков усаживались на насест в болотных кипарисах. Имя означает «отвратительную ворону».
Подъезжая к Каренкро Аллата снова набирает Дина.
— Как он выглядит? — спрашивает она без долгих вступлений. — Я еду искать вампира, который никого не убивал. Задача так себе. Как выглядит Бенни Лафит?
— Я понятия не имею, какого описания от меня ты ждешь, — сказал Дин. — Ну, он мужчина.
— Потрясающие способности, Дин, спасибо, — едко говорит близнец. — Круг поисков сужается до половины Каренкро. Конкретику мне, братец.
Винчестер какое-то время молчит.
— Он гораздо шире меня в плечах, примерно одного роста. У него должно быть черное пальто, где-то ровесник его самого. Шатен, ну, при разном освещение на рыжего похож. Глаза голубые.
— Ого, Дин. Кастиэлю пора начать ревновать?
— Заткнись, — беззлобно фыркает Дин. — Иначе помогать не буду.
— Хорошо, я молчу, — вздыхает Аллата, хотя на губах ее играет змеиная усмешка. Хорошо, что Дин этого не видит. — Что-то еще?
Дин молчит. Десять секунд. Тридцать секунд. Пятьдесят секунд. Минуту.
— Нет, пожалуй, все, — говорит Винчестер. — Разве что машина у него страшнее, чем само Чистилище.
— Хорошо, — говорит Аллата. — А ты знал, что Винчестер 1894 года увековечен в известной песне солдат Панчо Вильи «Carabina Treinta Treinta»?..
***
— Здравствуйте, — улыбаясь, говорит Аллата симпатичной молодой русоволосой девушке. У нее на бейдже напечатано толстыми черными буквами «Элизабет, менеджер». Элизабет улыбается ей.
— Вам помочь? Будете заказывать?
— Мокко, пожалуйста, — говорит Винчестер. — Ванильный. Разбавить молоком меньше половины молоко. Со льдом.
— Кофе со льдом? — улыбается менеджер. — Необычное решение.
— Очень вкусно. Попробуйте как-нибудь. И пирог, пожалуйста.
Элизабет кивает и отходит к кофемашине. Аллата быстро оглядывает посетителей — уже почти вечер, народу в небольшой придорожной забегаловке достаточно. Почти все — мужчины старше среднего возраста, лет шестидесяти-семидесяти, которые пьют пиво, или кофе, и обсуждают бейсбольную игру. Винчестер вспоминает Бобби Сингера. Тот часто пил пиво и говорил о каких-то играх, в те редкие моменты, когда Винчестеры еще не бежали спасать мир от Апокалипсиса.
Аллата как-то сорвалась и выла, потому что она была готова прослушать пересказ всех существующих игр и матчей, лишь бы Бобби вернули домой, к ним, к Винчестерам, которые так часто влипают в разные передряги и о которых некому заботиться. Кроме них самих, конечно.
— Привет, Лиз, — говорят за ее спиной и за барную стойку заходит мужчина. Широкоплечий. Шатен. Красивый. Глаз Аллата не успела рассмотреть.
— Ты опять пришел рано, Рой, — словно в обвинение говорит Элизабет, менеджер. — Твоя смена начинается только через час.
Рой ничего не говорит, только улыбается. Аллата смотрит на него прищурившись и гадает: он-не он? Пытается включить чутье охотницы и определить: монстр перед ней или нет? Вампир или нет? Бенни или действительно просто Рой?
Аллата щурится. Пока Элизабет отворачивается, а Рой стоит к ней в профиль, Винчестер его фотографирует. Быть охотником — значит быть профи в любых мелочах.
— Вот, пожалуйста, — Элизабет ставит перед ней ее заказ и улыбается, с интересом глядя на кофе. — Действительно вкусно?
Аллата смеется.
— Очень. Советую попробовать.
Элизабет, менеджер, «Лиз, ей подмигивает.
— Возьму на заметку.
Аллата пересаживается за столик и пьет кофе с молоком и двумя кубиками льда, кусочком пирога и отправляет Дину фотку с подписью «Это он?».
Рой спрашивает Элизабет:
— Как прошла смена?