Во дворе Сергей увидел низенького усатого человека в сапогах и черном, промасленном пиджаке, который старательно, с видимым удовольствием точил огромный тесак. Несколько длинных ножей торчало под ремнем его станочка, а рядом лежало два топора.
- Здравствуй, Трофимыч, - поздоровался Сергей.
- Будь здрав, мил человек, - не поднимая головы, ответил тот.
- Эх, и знатно точишь! - сказал Сергей, следя, как Трофимыч пробует на ноготь тесак.
- А как же! Сталь - она точку любит, вроде как бы моложе становится, особливо ежели с искоркой, с закальцем.
- Что ж ты, Трофимыч, в дом семнадцать сегодня не зашел?
- Как не зашел? Зашел, - ответил тот, засовывая тесак под ремень, и, добродушно усмехнувшись, добавил: - Я там в одной квартире чуть дверь не сломал.
- Это как же так?
- А так. Иду я по двору. Сидит у подъезда человек, увидел меня и говорит: «Пойди-ка в двадцать вторую квартиру. Там тебе много работы найдется. Только стучи сильнее, бабка там глухая». Ну, пошел, да так начал стучать, что соседка из другой квартиры выскочила. Говорит: «Нет там никого». А я говорю: «Да бабка там глухая». А она и слушать не хочет: «Какой, - говорит, - идол тебе сказал? Я там прибираюсь каждый день и точно знаю - пустая квартира». Ну я, конечно, от ворот поворот и на двор. А гражданин тот сидит, покуривает. «Что, - спрашивает, - достучался?» Я ему в ответ: «Что ж ты попусту человека на пятый этаж гоняешь? Пустая квартира там». А он встал, потянулся и говорит: «Ничего, браток, все в порядке», - и быстро, быстро к воротам пошел, будто только меня и дожидался. Такой неаккуратный человек, - покрутил головой Трофимыч, склонившись над своим станочком.
- Да, - сочувственно заметил Сергей. - И кто же это такой, интересно. Одет-то был как?
- Очень культурно одет. Шелковая такая рубашечка розовая, с коротенькими рукавчиками. Потом, значит, брюки, конечно. Светлые такие, серые. Ну и сандалетики первый сорт, опять же серые.
- Молодой из себя?
- Не сказал бы. Моих вроде лет, вот только усов нету.
- Он один был?
- Вроде сначала один. А потом уже, когда я спускался, какой-то человек с ним разговаривал ученого вида, в черной шляпе и очках. Даже ссорились. Этот герой ему кулак под нос сунул. Ну, тот, конечно, деликатно так отскочил. А уж когда я подошел, тот, в шляпе, и вовсе ходу дал со двора. Потому я тоже злой был, как черт.
- Смотри, пожалуйста. А ты, наверно, сразу же из дома-то и ушел? Рассердился?
- Да нет. Походил по двору, покричал. А потом в воротах с Федором опять же постоял, он свою жинку поджидал. Любит тоже разговоры разговаривать.
- Это кто же такой?
- Да приятель мой, раньше вместе в артели работали.
- Это который теперь водопроводчиком при домоуправлении?
- Во-во, - обрадовался Трофимыч. - Значит, знаешь его?
- Нет, - улыбнулся Сергей. - Только слыхал.
Трофимыч старательно крутил ногой станочек, во все стороны летели искры. Из двери выскочил черноглазый продавец и весело спросил:
- Ножичек мой готов? Нет еще? Ай-ай, - и неодобрительно посмотрел на Сергея.
- Ну, до свиданья, Трофимыч, - сказал Сергей.
- Будь здрав, мил человек, - пропел в ответ тот. - А закурить не найдется?
Сергей отдал ему половину своих сигарет и ушел.
Разыскать водопроводчика Федора большого труда не составило.
Федор рассказал, что вскоре после ухода Трофимыча к воротам подъехало такси. Из него вышел человек в розовой рубашке и соломенной шляпе и прошел через двор в парадное, где двадцать вторая квартира. Федор от нечего делать разговорился с шофером. Тот ему, между прочим, сказал, что пассажир, на его взгляд, ненадежный, еще удерет, а на счетчике уже пять рублей, так что надо, пожалуй, въехать за ним во двор. Федор ему сказал, что этот тип сейчас и точильщика надул. Шофер забеспокоился и въехал во двор. Минут через двадцать такси выехало, и пассажир тот сидел. А из спущенного окна торчал свернутый ковер.
- Номера такси не заметил?
- Да ни к чему было, - оправдывался Федор. - Такси как такси. Вот только знаешь что? - оживился он. - Крыло чуть помято. Шофер сказал, что с какой-то машиной сегодня поцеловался и теперь боится, что права отберут.
- А шофер какой из себя?
- Да такой, знаешь, худенький, чернявый, в ковбойке. А чуб мировой, казацкий прямо чуб.
- Скажи, пожалуйста, ты не видел, этот тип один в такси сидел?
- Один, это точно. Я хорошо разглядел.
- А человека в черной шляпе и в очках во дворе не видел?
- Нет, - подумав, ответил тот. - Что-то не заметил.
- Ну, спасибо, Федор. Очень ты нам, друг, помог.