— Зачем же писать? Семен Трифонович сам приехал. Я ему все рассказал, и он обещал к вам зайти. Очень он насчет Мариночки растревожился. Недоразумение, говорит, тут. Я и телефон ваш дал.
Сергей с удивлением и беспокойством взглянул на Федорова. Такого оборота он не предвидел. Федоров, перехватив его взгляд, усмехнулся:
— Да вы не тревожьтесь. Он человек неплохой. Придет.
— А к вам он еще зайдет? — спросил Сергей.
— Кто его знает. Обещал.
— Где же он остановился?
— Признаться, не спросил, — ответил Федоров.
Положение осложнилось. Прохоров все знает. Так он и, придет к Сергею, как же! И к Федорову тоже, конечно, не придет. Это ясно. Но главное… существует ли он вообще, этот Прохоров?
— А подружка Марины не появлялась? — на всякий случай спросил Сергей.
— Тамарочка? Нет, не заходила. Вот этот газетчик, тот уже телефон оборвал. — Федоров с горечью усмехнулся. — Ничего парень, кажись, очень ему понравилась наша голубка.
И это последнее, такое нежное слово показалось вдруг Сергею самым точным по отношению к пропавшей Нине Горлиной. Голубка… Он вспомнил свой разговор с ней вчера вечером, ее тревожный, какой-то беззащитный, полный скрытой муки взгляд, ее слезы. И вдруг убежденно подумал: «Не могла она совершить кражу. Не могла. Что-то тут не то…»
Сергей торопливо простился с Федоровым, заверил его, что Марину найдут, что о его деле он помнит и непременно доведет его до конца, как обещал. Просил передать привет Галине Захаровне.
Новая мысль теперь не давала ему покоя: «Она не могла совершить это, не могла…»
Вернувшись в управление, Сергей немедленно заказал, у дежурного разговор по спецсвязи с Москвой, с замнач МУРа полковником Гараниным.
Пришел и Лобанов.
Разговор на этот раз дали почти мгновенно.
— Костя! — закричал в трубку Сергей. — Ну, еще раз здравствуй.
— Ну, здравствуй, здравствуй, — прогудел в ответ Гаранин. — Что у тебя там стряслось? Утром же говорили.
— Я снова по делу Горлиной. Понимаешь, такое ощущение, что не могла она эту кражу совершить.
— Вот, вот. В один голос все говорят: хорошая девушка. Проверили все ее связи. Ничего! Подруги одна лучше другой.
— Ищите Прохорова. Сегодня он появился у нас, но…
Сергей перехватил удивленный взгляд Лобанова. В переговорную неожиданно заглянул запыхавшийся Жаткин и свистящим шепотом сообщил Сергею:
— Вас к телефону. Там, в кабинете.
Прикрыв ладонью трубку, Сергей сердито ответил:
— Я же с Москвой говорю. Пусть позвонят позже.
— Девушка, Сергей Павлович, — возразил Жаткин. — Я боюсь, вдруг еще раз не позвонит.
— Девушка?… — насторожился Сергей. — Молодец. Сейчас… — И крикнул в трубку: — Костя! С тобой сейчас Саша говорить будет…
Он передал трубку Лобанову.
«Неужели, Марина?… То есть Нина? Больше некому», — думал Сергей, торопясь по коридору вслед за Жаткиным, Он еле сдерживался, чтобы не бежать, и так уже встречные сотрудники с недоумением поглядывали ему вслед.
Наконец Сергей достиг кабинета, стремительно подскочил к столу и схватил лежавшую около аппарата трубку, больше всего опасаясь услышать короткие гудки отбоя. Но трубка молчала.
— Слушаю! Коршунов говорит! — крикнул Сергей.
— Сергей Павлович?… — раздался в трубке неуверенный девичий голос.
— Да, да. Марина?
— Это не Марина. Вы меня не знаете. Меня зовут Тамара. Я подруга Марины.
У Сергея забилось сердце, он с трудом заставил себя говорить спокойно.
— Слушаю вас.
— Я… я хочу вам рассказать… — как будто через силу произнесла девушка, — про одного человека…
— Пожалуйста. Приходите хоть сейчас.
— Нет, нет. Сейчас я на работе. Я вечером могу.
— Где вы работаете? Я сам могу приехать, — не удержавшись, предложил Сергей, потом прикрыл ладонью трубку и шепнул Жаткину: — Быстро. Узнайте, из какого телефона она говорит.
И тот, не переспрашивая, стремглав выбежал из комнаты.
— Что вы! На работу нельзя, — испуганно возразила девушка. — Я же говорю вам — вечером.
— Как хотите. Пусть вечером. В котором часу вы придете?
— К вам я боюсь. Давайте встретимся.
— Ну, чего же вы боитесь? — улыбнулся Сергей, стараясь затянуть разговор.
— Боюсь, и все. Давайте так. Приходите в девять часов к кино «Победа». Знаете? Только один, а то я не подойду.
— Но вы же меня не узнаете.
— Узнаю. Вы тоже в пыжиковой шапке. Ну, все. Бежать надо. Так приходите. Только один. Я сначала посмотрю, учтите.
И в трубке зазвучали короткие гудки отбоя.
Сергей невольно посмотрел на часы. Времени было еще много, чтобы все обдумать. Итак, ему назначили свидание. Сергей улыбнулся. Вернулся Жаткин. Зашел в кабинет и Лобанов.
— Ну, Володя, что узнали? — спросил Сергей. — Звонила Тамара, — объяснил он Лобанову. — Та самая беличья шубка. Назначила мне свидание вечером.
— Ого! — заинтересовался Лобанов. — А откуда она твой телефон узнала?
— Вопросов к ней много, — мечтательно произнес Сергей.
— Она звонила из автомата, с Нового проспекта, — доложил Жаткин. — Я думаю…
— Что вы думаете? — Сергей внимательно посмотрел на него.
— Она работает где-то рядом.
— Да. Я тоже так думаю.
— Надо пошарить вокруг, — предложил Лобанов. — Там больших предприятий нет. Столовые, кафе, мастерские, ателье… Приметы ее у нас есть. Давай, Володя, займись.
Так и решили. Жаткин стремительно выскочил из кабинета. Он все делал стремительно. Его просто распирала энергия и желание действовать.
Сергей и Лобанов с улыбкой проводили его глазами.
— Ну, а пока? — спросил Лобанов.
— Пока займемся Алеком, — ответил Сергей.
— Имей в виду, — предупредил Лобанов, — Одного я тебя на свидание не пущу.
— Новости! Она как раз специально предупредила…
— Вот именно.
— Нет уж. На свидания я привык ходить один.
…Алек был все в той же поролоновой куртке на «молнии». Под ней виднелась серая шерстяная рубашка, перламутровая пуговица у воротника переливалась ракушечным сиянием и притягивала взгляд к тонкой смуглой шее Алека. И почему-то эта мальчишечья шея напомнила Сергею Вальку. Он подумал, что надо бы этого паренька разыскать и поблагодарить.
Сергей внимательно смотрел на Алека, пока тот шел от двери к столу, неловко заложив руки за спину, уже обритый под машинку и потому в первый момент показавшийся незнакомым. Но так же, как и вчера, хмурились его густые черные брови, худощавое, с усиками, красивое лицо казалось осунувшимся, губы были плотно сжаты.
«Какого черта ты пошел на преступление, — с внезапной злостью подумал Сергей. — Тебе в девчонок влюбляться, песни петь, лекции слушать».
Алек молча сел и выжидающе поднял на Сергея свои большие, выразительные глаза. Что-то поразило Сергея в его взгляде. В нем не было вражды, насмешки или упрямства, не было горечи или растерянности — всего того, что было раньше и что Сергей ожидал увидеть сейчас. Он только потом понял, что его поразило: во взгляде была усталость…
— Ну, Алек, — сказал Сергей, — давай начнем с того, чем мы вчера кончили.
Тот вяло пожал плечами.
— Пожалуйста.
Кажется, ему все было безразлично.
— Ты обещал рассказать о себе. И добавил, — Сергей улыбнулся, — что расскажешь это только мне. Мы одни. Рассказывай…
«Что с ним такое? — с беспокойством думал Сергей. — Где веселость, где злость наконец?»
— Могу, если хотите, — равнодушно ответил Алек, устремив взгляд куда-то в пространство. — Только какой смысл?
— Смысл тут есть, ты увидишь, — с ударением произнес Сергей.
Алек все так же вяло усмехнулся:
— Пожалуйста. Только задавайте вопросы. Я, понимаете, не рассказчик.
— Хорошо. Свою фамилию и адрес ты назвал вчера правильно?
— Представьте, да.
— Когда ты приехал в этот город?
— Года полтора назад. Собрался поступить в университет. Мне, понимаете, сказали, что тут совсем небольшой конкурс. Но… — Алек горько усмехнулся, — для меня он оказался слишком большим.