Невена говорила все тише, видимо, потратила слишком много сил. Она натянула на себя одеяло, спрятала руки — ей стало холодно.
— Когда я вернулась, я поняла, что они опять приходили… А говорили, что не придут… — (Я уже едва улавливал слова, произнесенные Невеной).
Я понимал всю беспощадность своего поведения, но что было делать — нельзя останавливаться, клубок еще далеко не распутан!
— Невена, вспомните — вы говорили, что, уходя с деньгами, закрыли дверь. Как же они вошли? Кто им открыл?
— Гено… Он приходил домой… Я, когда вернулась, увидела ключ… ключ на том месте, где мы оставляем дочке. Это ее ключ… Он дал сестрам, чтобы они закрыли за собой, и сказал, где оставить…
— Значит, вы уверены в том, что он побывал дома? А как же это возможно? Ведь он звонил вам из склада в Искоре? И вы там его нашли, верно?
— Не знаю… — скорее догадался, чем услышал я. — Он… он был… Ящик его был открыт… наверно, забыл закрыть или торопился… Я хорошо помню — когда уходила, он был закрыт, а когда пришла… И ключ от двери лежал на месте… Если бы он не открыл сестрам, они бы…
Она рывком сбросила с себя одеяло.
— Где они сейчас? В больнице? Они здесь? Или…
Я не мог придумать с ходу нужный в эту минуту ответ. Она снова натянула одеяло, отвернулась к стене и заплакала.
— Как мне жить теперь? Зачем мне жить? Зачем меня спасли?!
Вошла сестра, поглядела на Невену и быстро подошла к ней.
— Что случилось, Венче?
Сестра отвернула одеяло, взяла руку Невены и стала считать пульс.
— О чем вы говорили? — Она поглядела на меня с укором. — Я же просила вас… А теперь, прошу вас, уйдите… Вы же видите — Невена еще очень слаба…
Я поймал сестру за руку и стиснул, умоляя помолчать. Наклонился к Невене:
— Гено рассказал вам об этом, когда приходил сюда?.. Вы поэтому сделали… потом…
— Ничего он мне не рассказывал… Он молчит… И все молчат… Но я знаю, поняла…
Сестра выдернула руку.
— Выйдите немедленно! Прошу вас — выйдите!
Я поклонился бедной Невене (хотя вряд ли она это заметила) и быстро вышел.
Длиннющий коридор был пуст. Я помчался по лестницам вниз, не дожидаясь лифта. Бог мой, как много лестниц, когда же они кончатся? Значит, в обеденное время он был дома! Он впустил сестер… И этот ящик… Что это за ящик, о котором уже несколько раз говорила Невена? Закрыт… потом открыт… Он держал в нем какие-то вещи. Что за вещи? Что там нашли при обыске? По-моему, ничего особенного… Ну, разумеется, что ж там могли найти, если он побывал перед этим дома?
Слава Богу, у меня не было нужды искать его и приводить ко мне — он был здесь, внизу, под рукой. Мы не виделись с момента его ареста. Я тогда послал дежурного в зал, а сам ушел к себе — не хотелось мне присутствовать при его задержании и слышать его вопли.
Я вызвал дежурного. Через несколько минут он ввел Томанова в кабинет.
— Безобразие!!! Возмутительно! Я буду жаловаться! В конце концов, в этой стране есть законы! Кто дал вам право…
Я столько раз слышал все это от самых разных людей — лучше дать ему выплеснуться, а потом спокойно начать допрос.
— Вот что, гражданин Томанов, давайте-ка выложим карты на стол!
— Вот как? Уже? — Он постарался придать своему вопросу издевательско-саркастический оттенок.
— Да, вот так, — твердо заявил я. — Пора ставить точки над «i» и наказывать преступника.
— Ах вот что? Уже и преступник есть? Ну, поздравляю! И кто же это, если не секрет?
— Конечно, не секрет! Особенно для нас с вами!
И я как с горы помчался:
— Итак, первое, что вы постарались сделать, — это скрыть свою связь с Тони. Вы упорно молчали, а потом и отрицали посещение вашего дома Пановой, потому что это немедленно выдало бы вас. Следующая ложь — вы уверяли меня, что ночевали после несчастья у трамвайного кассира Захари Дудова, хотя все пути вели в квартиру вашей любовницы и ее матери! Дальше. В Кюстендиле вы, по вашим словам, были в последний раз на экскурсии с классом, но память вам временно отказала, и вы начисто «забыли» о недавнем посещении города, когда вы приехали туда за Пановыми и отвезли их в Софию! Дальше. В своем «железном» алиби вы построили, как вам показалось, неопровержимую комбинацию, этакий щит, чтобы скрыть вашу встречу с Тони в сквере за мавзолеем… В общем, вы как черт от ладана бежите от всего, что может подвести к этой связи, потому что достаточно хорошо знаете: если эта история раскроется, все станет на место, все будет ясно и просто — у него есть любовница, он ненавидит жену и хочет освободиться от нее любыми путями и средствами! Но ведь скрывать-то нет никакого смысла! О вашей связи знает вся София. И лучше всех знает ваша жена. Три года вы связаны с Тони, обещаете ей, что освободитесь, что покончите со своим браком, что женитесь на ней…