– И все же я приказываю тебе, старший лейтенант, принять все меры предосторожности, – встал капитан, приняв наконец твердое решение. – А я с группой пойду встречать этого Мишу.
Тимофеев знал: вокруг лагеря – непроходимые болота, только одна дорога, возле села Нобель, может привести гостя в отряд. На ней и решил капитан устроить засаду. Ждать, пока он, гость, окажется на партизанской стоянке, нельзя. Если это действительно вражеский лазутчик, то наверняка будет идти не с пустыми руками. Взять с поличным – вот залог успеха.
Бойцы залегли по обе стороны небольшого оврага. «Благо, луна показалась, и, видать, надолго», – Виктор посмотрел на небо, где еще час назад холодный апрельский ветер споро гонял тучи.
Приближалось утро. Миша не появлялся.
Тимофеев стал еще раз излагать перед самим собой свои же доводы. Значит так. Дорога эта в отряд в весеннюю распутицу – единственная. Днем ждать нечего, коль затемна не получилось. Засветло здесь сосредоточиваются гитлеровские кордоны, и появись незнакомый днем на подступах к лагерю – сразу же возникнет подозрение: как мог пройти целым и невредимым, минуя вражеские патрули?
«Визитер» пришел лишь следующим вечером. Когда перед ним внезапно выросла мощная фигура партизана, он не оробел, словно был готов к нападению, лишь быстро сунул руку во внутренний карман легкого пиджака. Но стоявшие рядом мгновенно перехватили ему запястья. Тимофееву показалось странным: при обыске у задержанного оружия не оказалось.
– Хорошо проверьте карманы, – приказал чекист, когда «посланца патриотов» (именно так он отрекомендовал себя) привели в расположение отряда.
Одна за другой легли на стол ампулы: шесть… двенадцать… Яд!
Теперь лазутчик уже не требовал командира, не говорил о том, что должен от верных людей передать важные сведения. Было и так ясно: попался.
Шитов, войдя в землянку и увидев на столе ампулы, казалось, окаменел. Их содержимое предназначалось для него…
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Весной 1943 года на севере Ровенской области создаются подпольные райкомы партии – Сарненский, Рокитновский, Степанский, Высоцкий, Дубровицкий и другие. Местные патриоты везде становились моими верными помощниками. Удачно справлялись с заданиями связные София Гладкая и Мария Кринко. Благодаря им нам удалось диктовать свою волю сарненскому гарнизону, состоявшему в основном из власовцев»
У Тимофеева накопилось достаточно данных о том, что из себя представляет, в частности, «Второй Донской лейб-гвардии казачий полк». (При упоминании этого названия Виктор улыбался: ах, скажите на милость, какая помпезность, какой шик!). София и Мария, играя роль девушек, у которых можно красиво погулять такой «галантной» публике, хорошо изучили состав «гвардейцев». В основной массе это – бывшие белогвардейцы, рецидивисты. Есть и такие, которые перешли к врагу, ведомые трусостью. Заблудшим девушки сумели раскрыть глаза и указали путь в партизанские отряды.
Однажды Тимофеев передал записку командиру этого полка Яковлеву. В ней было предложение о встрече. Поступил ответ: «Согласен. В моей резиденции».
Опасность такого шага все хорошо представляли. Виктор тоже знал, что может не возвратиться к своим, хотя о мерах предосторожности партизаны позаботились.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Я шел безоружным. В доме меня встретил адъютант. Заметил: в особняке много комнат – апартаменты под стать замашкам. Полковник оказался словоохотливым, начал разводить речи о патриотизме. Я предложил ему перейти на нашу сторону. Ушел я, не дождавшись удовлетворительного ответа. А вскоре Яковлев застрелился. Около 180 бывших его солдат потом стали партизанами. Случай не единичный. Наши разведчики-агитаторы успешно поработали и по разложению 104-го казачьего батальона, находившегося в Высоцке. Из бывших „казаков“ создался отряд имени Чапаева, который возглавил опытный партизан Василий Кабанов».
Часто вспоминает Тимофеев и такой эпизод.
После длительного пребывания на хуторе Шугали вблизи партизанского аэродрома (Житомирская область) отряды должны были выйти в район боевых действий, преодолев Горынь. По предложению начальника штаба отряда «За Родину» Сергея Чинцова переправу начали готовить у Лютинских хуторов – здесь оказалось наиболее безопасное место, немцы сюда редко заглядывали.
В тот день все шло по плану. Под вечер начали наводить мосты, чтобы ночью быстро перейти на западный берег. Но еще не наступила темнота, как лагерь подняли по тревоге. Разведка донесла, что со стороны Столина к стоянке следует около двух десятков автомашин с гитлеровцами.
Партизаны приняли бой. В той схватке в плен захватили гитлеровского офицера. Его вели на допрос к Тимофееву. Капитан как раз шел навстречу. Увидел впереди себя партизанку Лидию Маляренко, которая, поровнявшись с пленным, приостановилась, как-то странно посмотрела на гитлеровца.
На допросе пленного чекист услышал фамилию абверовского агента, внедренного в соединение, – Матильда Миллер.
Тимофеев долго не мог уснуть. «Как фашисты могли нас упредить?» – мучился он. И не находил ответа – одни лишь предположения. «Если лазутчица действует у нас, – развивал мысль, – и успела сообщить в Столин о маневре, значит, она имеет связного. Но для встречи с ним нужно отлучаться из лагеря, а это невозможно, ибо сразу бы вызвало подозрение. Вероятнее всего, где-то здесь агент имеет тайник».
Через несколько дней в одном из отрядов случилась беда: отравилось пятеро бойцов – спасти их не удалось. Допросили повара. Тот отлучался на несколько минут от котлов, но присмотреть за ними поручил Лидии Маляренко – та оказалась рядом.
«Снова Маляренко», – мысленно произнес Тимофеев.
Стал сопоставлять факты. Замешательство Маляренко при случайной встрече с вражеским офицером, теперь вот история с кухней… Пока ничего здесь не увязывалось в стройную систему доказательств. Тем не менее теперь контролировался каждый шаг Маляренко.
И вот как-то привели к Тимофееву Лидию Маляренко в лохмотьях.
– Что за маскарад?
– Притворилась дремучей старухой и пыталась вложить в дупло старой вербы записку, – доложил один из бойцов, передавая чекисту клочок бумаги. – По-немецки пишет.
Схваченная с поличным, лазутчица призналась, что она никакая не Маляренко, а Матильда Миллер, прибалтийская немка, завербованная гитлеровской разведкой. Выяснилось, что одной из ее целей было уничтожение партизанских командиров.
Впрочем, этого добивались гитлеровцы не только через свою агентурную сеть.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Летом 1943 года штаб нашего соединения расположился на одном из хуторов Дубровицкого района. Мы спокойно расквартировались по хатам – территория нами контролировалась полностью. И вдруг я узнаю, что в одном из сараев поселились три хлопца, вызвавших подозрение у хозяйки: на улицу не показываются, все переговариваются тихонько между собой. Дай, думаю, посмотрю».
– Кто такие будете? – крикнул Тимофеев, внезапно толкнув дверь сарая.
Незнакомцы были вооружены автоматами, у каждого на поясе болтались «лимонки».
– Да мы от своих отбились, – начал один. – Решили передохнуть маленько – и снова в путь. Мы действуем на Житомирщине.
Что-то не слыхал Тимофеев, чтобы здесь проходили житомирские партизаны. Подозрительных парней арестовали. Все последующие дни они провели врозь – их развели по разным местам. На допросах задержанные по-разному отвечали на вопрос, предполагавший один ответ. Наконец сознались: они – члены одной из оуновских банд. Главари поставили перед ними задачу – убить командира соединения «За Родину» Ивана Филипповича Федорова и комиссара Луку Егоровича Кизю…
В октябре 1943 года разведотдел Украинского штаба партизанского движения получил задание начальника штаба Т. А. Строкача, которое было доведено всем отрядам: «Организуйте разведку так, чтобы все мероприятия врага, и особенно передвижение войск, становились нам известными немедленно… Основное внимание обратить на военную разведку… Организуйте систематическое наблюдение за работой железнодорожных узлов Коростень, Житомир, Сарны, Ковель…»