Упредить – значило не выжидать.
Вскоре Тимофееву стало известно, что в Пинске действует школа абвера, в которой проходят обучение разного рода отщепенцы. Пришлось послать туда своего верного хлопца. Как-то связные передали Тимофееву записку от него. В записке сообщалось, что в отряд имени Кармелюка должен прийти некто Миша, знавший командира Алексея Ниловича Шитова. Агент специально подготовлен в СД и направляется с тем, чтобы собрать сведения об отрядах, базирующихся на севере Ровенской области.
Когда капитан прибыл к Шитову и показал измятый клочок оберточной бумаги с сообщением своего разведчика, Алексей Ни-лович не поверил:
– Не может быть. Считаю, что тебе подбросили материал, дабы отвлечь внимание, а заодно бросить тень и на меня. Жди удара с другой стороны.
Тимофеев слушал, курил папиросу за папиросой. Оставить без внимания полученные сведения он не мог. Но ведь Шитов утверждает, что Миша, которого он спас в бою под Барановичами, не способен на предательство.
– И все же я приказываю тебе, старший лейтенант, принять все меры предосторожности, – встал капитан, приняв наконец твердое решение. – А я с группой пойду встречать этого Мишу.
Тимофеев знал: вокруг лагеря – непроходимые болота, только одна дорога, возле села Нобель, может привести гостя в отряд. На ней и решил капитан устроить засаду. Ждать, пока он, гость, окажется на партизанской стоянке, нельзя. Если это действительно вражеский лазутчик, то наверняка будет идти не с пустыми руками. Взять с поличным – вот залог успеха.
Бойцы залегли по обе стороны небольшого оврага. «Благо, луна показалась, и, видать, надолго», – Виктор посмотрел на небо, где еще час назад холодный апрельский ветер споро гонял тучи.
Приближалось утро. Миша не появлялся.
Тимофеев стал еще раз излагать перед самим собой свои же доводы. Значит так. Дорога эта в отряд в весеннюю распутицу – единственная. Днем ждать нечего, коль затемна не получилось. Засветло здесь сосредоточиваются гитлеровские кордоны, и появись незнакомый днем на подступах к лагерю – сразу же возникнет подозрение: как мог пройти целым и невредимым, минуя вражеские патрули?
«Визитер» пришел лишь следующим вечером. Когда перед ним внезапно выросла мощная фигура партизана, он не оробел, словно был готов к нападению, лишь быстро сунул руку во внутренний карман легкого пиджака. Но стоявшие рядом мгновенно перехватили ему запястья. Тимофееву показалось странным: при обыске у задержанного оружия не оказалось.
– Хорошо проверьте карманы, – приказал чекист, когда «посланца патриотов» (именно так он отрекомендовал себя) привели в расположение отряда.
Одна за другой легли на стол ампулы: шесть… двенадцать… Яд!
Теперь лазутчик уже не требовал командира, не говорил о том, что должен от верных людей передать важные сведения. Было и так ясно: попался.
Шитов, войдя в землянку и увидев на столе ампулы, казалось, окаменел. Их содержимое предназначалось для него…
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Весной 1943 года на севере Ровенской области создаются подпольные райкомы партии – Сарненский, Рокитновский, Степанский, Высоцкий, Дубровицкий и другие. Местные патриоты везде становились моими верными помощниками. Удачно справлялись с заданиями связные София Гладкая и Мария Кринко. Благодаря им нам удалось диктовать свою волю сарненскому гарнизону, состоявшему в основном из власовцев»
У Тимофеева накопилось достаточно данных о том, что из себя представляет, в частности, «Второй Донской лейб-гвардии казачий полк». (При упоминании этого названия Виктор улыбался: ах, скажите на милость, какая помпезность, какой шик!). София и Мария, играя роль девушек, у которых можно красиво погулять такой «галантной» публике, хорошо изучили состав «гвардейцев». В основной массе это – бывшие белогвардейцы, рецидивисты. Есть и такие, которые перешли к врагу, ведомые трусостью. Заблудшим девушки сумели раскрыть глаза и указали путь в партизанские отряды.