После скромного ужина вдова путевого обходчика занялась хозяйством, а Галя принялась сортировать принесенные с собой письма – в крошечном служебном помещении было слишком тесно, и администрация вынуждена была сквозь пальцы смотреть на такое нарушение порядка. Раскладывала их так, чтобы утром не нужно было искать в сумке. Милда Генриховна, как это уже случалось и раньше в те редкие моменты, когда у нее выпадало немного свободного времени, решила помочь девушке. Раскладывая, как и она, письма стопочками по названиям улиц, вдруг заметила два отдельно лежащих конверта из тонкой, но плотной бумаги, невольно вздрогнула. Галя это заметила, удивилась:
– Что, Милда Генриховна?
– А? Нет-нет, ничего… Впрочем… Что это у тебя за конверты? Можно поглядеть?
– Почему же нельзя? Смотрите, пожалуйста…
Милда Генриховна внимательно рассматривала конверты. Инстинктивно потянулась рукой к карману висевшей на гвоздике кожанки, но тут же села. Нет, сомневаться нет оснований, зрительная память еще никогда ее не подводила…
В кармане кожанки лежал точно такой же конверт, ставший для чекистки непростой загадкой. Попал он к ней совершенно неожиданно. Едва Милда Генриховна после субботника появилась в Особом отделе и поднялась в свой кабинет, дежурный сообщил:
– К вам тут один гражданин просится…
– По какому делу?
– Не знаю. Предупредил, что намерен говорить только «с самым главным чекистом».
– Хм… Ну что ж, зовите.
Дежурный вышел и тут же пропустил в кабинет коренастого мужчину в поношенной рабочей тужурке. Тот остановился у порога, удивленно глядя на поднявшуюся ему навстречу молодую круглолицую женщину с густыми, коротко стриженными каштановыми волосами.
– Здравствуйте, товарищ…
– Кириленко я, Иван Степанович…
– Проходите, пожалуйста, садитесь, Иван Степанович. Что у вас за дело к нам?
Посетитель все еще не мог преодолеть нерешительность:
– Даже не знаю, с чего начать. Может, по пустякам беспокою. Звыняйте, якщо так, но сомнение возникло. Вот, посмотрите…
И протянул Милде аккуратный конверт из тонкой, но плотной бумаги.
На нем был указан номер дома на улице Хмельной. Ни фамилии, ни имени адресата на конверте написано не было.
Милда Генриховна непонимающе взглянула на Кириленко. Тот подался вперед:
– А вы всередку посмотрите…
В конверте оказался листик бумаги с единственной фразой: «В ночь на 15-е ожидается гроза».
– Ничего не понимаю.
– Так и я ведь тоже. Потому и пришел.
– Но письмо ведь ваше? Кто это вам так странно пишет? Если, конечно, не секрет.
– Да не-е… Тут, наверное, ошибка вышла. Письмо, я так думаю, соседу моему. Наши ящики рядом висят. Почтальонша, видно, ошиблась. Да и немудрено: на конверте – видите? – ни номера квартиры, ни фамилии. Я потому и вскрыл конверт, иначе бы – ни в жизнь, мне чужие секреты ни к чему.
– А к нам почему решили прийти?
– Так, понимаете, сомнение закралось. Я когда прочитал записку – подумал, что кто-то пошутил, хотел порвать. Потом о соседе вспомнил, чуть было ему в ящик не бросил. А потом и засомневался: подозрительной показалась записка. Да и сосед, правду говоря, не сильно нравится.
– Что так?
– Да уж очень гоноровый. И семья его такая же. С нами, работягами, знаться не желает. Даже во дворе встретимся – проходит, будто мимо пустого места.
– А как его звать? Где работает или служит – не знаете?
Посетитель развел руками.
Поблагодарив его, Милда Генриховна попросила разрешения оставить странное письмо у себя.
– Только никому ни слова, даже своим домашним. Хорошо, Иван Степанович?
– Да это уже как положено. Что мы, не понимаем, что ли…
Письмо очень заинтересовало чекистку… Что за непонятная фраза? Может, и впрямь шутка? Полно, в это даже Кириленко не поверил. Не время сейчас для подобных шуток.
И вот – еще два таких же конверта. И почерк, несомненно, тот же. А адреса без фамилий. Что-то здесь нечисто.
– У вас что, заболел кто-то из почтальонов? – спросила Милда Генриховна Галю.
– Не-е… А почему вы об этом спрашиваете? – удивилась девушка.
– Да вот вижу на этих конвертах названия улиц, на которые ты раньше почту не носила.
– Правда… Это Иван Сергеевич меня попросил. Говорит, очень надо своевременно доставить по назначению, а я молодая, ноги, мол, крепкие. Вчера разнесла тем, кто поближе, – на Воле, Грабнике, Кавказе. А те два – аж на предместье Америка – не успела.
– А кто такой Иван Сергеевич?