Поезд трогается с места. За окном вагона невеселая картина. Нудно и тоскливо моросит дождь. Небо затянуло низко плывущими тучами. Водой покрыты рисовые поля. Вдали чуть-чуть просматриваются горы.
Несколько раз проезжаем мимо свалок старых автомобилей. Вперемешку лежат кузова, колеса, выломанные дверки. Серые, белые, черные автомобили отслужили положенный им срок. Скоро все они попадут под тяжелые прессы и превратятся в металл. Возможно, потом тоже станут автомобилями.
За окном обложной дождь. И лишь изредка, как сказочные видения, вдруг мелькнут деревья в белом сакуровом одеянии.
Пассажиры попались удивительно неразговорчивые. Мужчины, что сидят по соседству, погрузившись в мягкие кресла, сняли ботинки, углубились в чтение газет и журналов. Женщины не читают, сидят молча. У некоторых с собой в плетеных корзиночках клубки ниток. Можно, не теряя времени, что-то связать.
— Японцы очень любят читать, — говорит Эрико-сан, заметив, что я с интересом разглядываю моих читающих и молчаливых попутчиков. — Читают каждую свободную минуту. Читают в поезде, в метро и даже идя по улице. У нас есть выражение «читать стоя». По-японски — тати ёми.
— У нас в Москве тоже многие читают и в метро, и в троллейбусах, и в электричке. Особенно когда едут на работу. В наше время тати ёми распространилось повсеместно.
Разговор заходит о женской одежде. Мне очень нравится кимоно: свободная и удобная одежда. Эрико-сан говорит, что сейчас женщины больше ходят в платьях, а некоторые девушки даже предпочитают джинсы. Кимоно надевают во время праздников. Есть очень дорогие и очень красивые кимоно. А хлопчатобумажные кимоно удобны для сна.
— Такое кимоно называется юката, — говорит Эрико-сан.
Поезд останавливается. Мы приехали в Осака.
На перроне нас встречает секретарь Кансайского отделения ОЯСС, активистка Общества Хироко Такэи. Она будет сопровождать меня и в Осака, и когда мы поедем в Нара.
— Валерий Олегович Кистанов, — протягивает руку тоже приехавший нас встретить вице-консул. — Я к вам с просьбой: не сможете ли прочесть лекцию по космонавтике для сотрудников генконсульства. Мне позвонили, что вы едете в Осака из посольства СССР в Токио.
Охотно соглашаюсь. Четверть века, прошедшие со дня полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина, — памятная дата. Для живущих здесь в Японии советских людей, как у всего нашего народа, день 12 апреля — большой космический праздник.
Но сначала надо обосноваться в отеле. Жить буду в «Интернациональном отеле Осака».
Уже выработалась привычка: войдя в номер, прежде всего подойти к окну. Смотрю на Осака. Как и в Токио, на улицах сплошной автомобильный поток.
Эрико-сан наливает из термоса, стоящего на столе, чай.
— Здесь как в чайном домике. Зеленый чай, чашки и такой красивый цветок в вазе. Давайте приступим к чайной церемонии.
С уполномоченным председателя Правления Кансайского отделения ОЯСС господином Дзэндзиро Танэока и его помощником — активистом Общества Мацумото-сан мы встретились в вестибюле отеля. Танэока-сан предлагает для начала познакомиться с искусством осакских кулинаров.
— Мне сказали, что вам нравится японская кухня.
— Да, нравится. Только немного утомительно сидеть за столом «по-японски».
Танэока-сан улыбается и понимающе кивает головой. Так говорят многие иностранные гости. Привычка сидеть за столом на татами вырабатывается с детства. Но сегодня мы будем обедать за обычным европейского стиля столом. Впрочем, хотя он и сказал, что стол «обычный», все же стол несколько необычен. В его середину вмонтирован большой металлический лист, нагреваемый электрическим током. Приготовление обеда будет происходить на наших глазах.
Повар в белоснежном одеянии, засучив слегка рукава, кладет на уже нагревшийся лист кусок мяса, быстро переворачивает его с одной стороны на другую. Затем разрезает мясо на мелкие кусочки и обжаривает их. К мясу добавляются еще и мелко нарезанные овощи. В действиях повара ни одного лишнего движения. Все как у хорошо отлаженного механизма.
— Это блюдо называется тэппаньяки, — ставит передо мной тарелку с уже готовым кушаньем Танэока-сан.
Он хвалит меня за умелое владение палочками для еды. Свое удивление высказывает и повар. Обед заканчивается коллективной фотографией. Повар и его помощник стоят со мной рядом.