ХОЛОД
Зима опять вернулась в этот город,
Засыпав пылью звездною траву.
На кудрях – снег, в душе – пустынный холод.
Все хорошо. Когда же я умру?
Не беспокойся. Это просто ветер,
Застывший инеем на смерзшихся ресницах.
Ты мне мерещишься в неверном лунном свете,
Но перестала в мгле тягучей сниться.
Все хорошо. Я вновь перебираю
Мгновенья прошлого в вечерней тишине.
С улыбкой горькой тихо повторяю:
Однажды в полночь ты придешь ко мне.
Здравствуй, мой верный друг Соломон.
Ответь, моя жизнь – явь или сон?
Памяти сказки – я или он?
Что за монета из сотни сторон?
Очень тяжелый день подходил к концу. Саломея возвращалась домой по холодным почти еще зимним улицам, с крыш, с неба, со стен лились бесконечные потоки ледяной воды, в какой-то момент девушке показалось, что она идет по каменистому дну реки. Зонт безнадежно сломался и был благополучно похоронен в урне еще несколько поворотов назад, пальто промокло насквозь и лежало на плечах неподъемным грузом. Девушка старалась отвлечься, сосредоточенно прокручивая в голове несколько строк из приснившегося этой ночью стихотворения, чтобы не думать о воде, о том, как же, демоны подери, холодно, и как далеко еще идти до маленького, но уютного дома, где ждет любящий старший брат, строгий отец и мачеха. «Я тихо приду в твои самые страшные сны, расскажу все известные этому миру тайны, ты поймешь, что все звуки – лишь отзвуки тишины, я же навек избавлю тебя от страданий» – снова и снова мысленно повторяла она.
Дрожащие пальцы с трудом удерживали скользкий и мокрый металл ключа, наконец, дверь отворилась, и девушка с удовольствием скользнула в тепло. На ужин опаздывать не стоило, дабы не вызывать недовольства мачехи, и Саломея поспешила за стол, не успев даже толком переодеться в сухое. За едой девушка была непривычно тихой, голова продолжала пульсировать тяжелой болью, преследующей с самого утра, тело ныло, предвкушая зарождающуюся простуду, и Саломея ушла к себе, вежливо поблагодарив за еду и извинившись. Выходя в коридор, она поймала обеспокоенный взгляд старшего брата и улыбнулась в ответ – не волнуйся, родной. Всё в порядке.
Горячая вода уносила усталость и боль, запах лавандового мыла утяжелял веки, Саломея тщательно смывала с волос и тела уличную грязь и повседневную суету. Наконец, согревшись и очистившись, она закуталась в просторный банный халат, и мельком посмотрела в запотевшее зеркало. Из мутноватого стекла косился рыжеволосый юноша. «Померещится же», – подумала Саломея, стряхнула с зеркала лишнюю воду и отправилась спать. Тело ныло, голова гулко гудела, боль нахлынывала и отступала свинцовыми волнами, в предвкушении завтрашней простуды Саломея погрузилась в сон.
**
– Где ты живешь, Ал? – поинтересовалась Сандра, чуть крепче сжимая его ладонь.
– Я же тебе рассказывал, – уклончиво ответил он, упрямо вглядываясь в беспокойную рябь речки, – в маленькой комнатушке под крышей. Снимаю у женщины, древней, как мир, строгой, как твоя учительница музыки и страшной, как все всадники Апокалипсиса, вместе взятые. – Ал улыбнулся и накрыл ее плечи своей курткой. – У тебя руки холодные, грейся.
– Ты упорно не называешь улицу, – тихо возразила девушка. – Послушай… если у тебя дома что-то… или кто-то страшный, ты можешь со мной поделиться. Я не слышала ни одного слова о твоей семье.
Ал молчал, продолжая упорно вглядываться в холодные волны, лижущие отполированный камень набережной. Сандра ждала, не отпуская его руки, она видела – он принимает решение.
– Если ты узнаешь, ты уже не сможешь забыть. – Ал подкинул маленький камешек и ловко направил его в воду. Камень несколько раз подпрыгнул с легким плеском, и, наконец, погрузился в поверхность реки, исчерченную золотистыми нитями предрассветных лучей.
– Я понимаю. Но все-таки хочу знать. О твоей семье, о том, откуда шрам на твоей руке, чем ты живешь.
– Хорошо, – мягко ответил он. – Мне пора уже на работу. Раз ты уезжаешь, приглашаю тебя в гости послезавтра. – Ал растерянно тряхнул головой, улыбаясь. – Уже на завтра, прости. Тогда и поговорим, ладно?
– Конечно. Называй адрес, время и сладости к чаю.
– Я сам за тобой зайду, – он откинул с ее лба упавшую прядку волос, поцеловал на прощанье в висок и быстро ушел, забыв захватить куртку. Волнуется, видимо… Сандра закуталась поуютнее, вдохнула поглубже привычный морской запах его одеколона, и устроилась любоваться рассветом, довольная результатом прогулки. Скоро несколькими тайнами будет меньше. Ал боится ее напугать – интересно, что будет с ним, когда он обнаружит скелеты в ее шкафу?
***
Он с трудом сдерживался, чтобы не перейти на бег. Завернуть за угол, еще раз. И еще. Теперь достаточно далеко, можно бежать. Быстрее. Еще быстрее. Переулки двоились. Каменные мостовые расплывались океанскими волнами. Он бежал. Трясущиеся руки неожиданно быстро вставили ключ в замок, он ввалился в дом, и, тщательно заперев за собой дверь, облегченно выдохнул – успел. Теперь главное ничего не забыть. Ал спустил потайную лестницу и забрался на чердак, пошатнувшись на последней ступеньке. Времени мало… очень мало. Тяжелые мысли неповоротливо путались в голове. Дико клонило в сон. Он снял обувь, разделся, завернулся в банный халат, на последнем издыхании спустился в комнаты, тщательно убрал лестницу, вынул из кармана мятую бумажку, кинул, не глядя, на стол, и, обессилев, упал на кровать, погружаясь в мягкую теплую тьму…
***
– В такой прекрасный вечер обязательно нужно открыть окна и выпить свежего кофе. Кофе я принес. Окна оставляю на твое усмотрение, – Андреас зашел в салон и поставил на стол перед Меей запотевший картонный стаканчик.
– Холодный? – недоуменно переспросила девушка.
– Именно! – Андреас улыбнулся. Больше всего ему нравились улыбка и удивление на ее лице, ради таких моментов он готов был устраивать приятные мелочи.
– Вкусный. Спасибо, – Мея приоткрыла окно. – Все, как ты хотел. Кстати. Доброе утро, Андреас! Ты всегда заходишь, не здороваясь, будто отсутствовал не месяц, а всего лишь пару минут, – с улыбкой укорила она.
– Так получается, – виновато пожал плечами Андреас. – Хотя я бы не отказался от такой перспективы, – лукаво уточнил он. Всю дорогу он думал, что должен вести себя сдержаннее и холоднее, но сейчас все утренние решения отправились к черту. В конце концов, если у Сандры есть своя жизнь, он, Андреас, тоже имеет на нее полное право!
– Ой, да прям уж, – фыркнула Мея. – Тебе быстро становится скучно в лавке. Если бы не твое обещание Сандре присматривать за лавкой в её отсутствие, вообще бы не появлялся здесь. – Мея аккуратно подклеивала потрепанную колоду карт, изредка прихлебывая кофе.
– Твоя правда. Хотя здешние книги мне очень нравятся. Ты читала их? – уточнил Андреас, скрывая напряженность в голосе
– Некоторые, – уклончиво ответила девушка. – Мне понравилась книга о травах, я даже сравнила ее с медицинским справочником. Как ни странно, все совпадает! А я ожидала полного бреда, если честно… вон она, кстати, стоит, беленькая такая, полистай, если хочешь. Еще я читала вон ту, темно-коричневую, про волшебных существ, но это уже в рамках сказки.
– Да, я тоже ее читал, – рассеянно ответил мужчина, наблюдая за работой Меи. Длинные пальцы чутко ощупывали последнюю карту, ножницы порхали, выкраивая лоскутки скотча. В голове ловко складывался план.