Мне не семнадцать, а много больше, и если постараться, то мог бы вместо ленивой, малознающей школьницы дать учительнице английского ответы на все сорок вопросов. Для этого нужно было бы только полистать все полета томов Большой Советской Энциклопедии второго издания. Но у Большой Советской большой недостаток. Большая Советская издана не на языке Шекспира, а на языке Гоголя и Толстого.
Беру под руку несчастную Свету, уединяюсь с ней на кухне. Хочу поговорить тет-а-тет, выяснить возможности школьницы в английском. А возможности эти небогатые. Света может составить по-английски три-четыре простенькие фразы: «Ай вонт ту ит», «Ай вонт ту дринк» — «Я хочу есть», «Я хочу пить». Кроме «есть» и «пить» у Светы было в запасе еще примерно сто английских слов (80 существительных и 20 глаголов). Но, даже мобилизовав все эти запасы, наша школьница вряд ли сможет связно рассказать об истории, экономике и литературе СССР и Великобритании.
К счастью для Светы, у папы Барахвостова оказалась двоюродная сестра Виктория Сергеевна. В просторечии тетя Вика. Тетя со знанием английского. Тетя села и за одно воскресенье составила дорогой племяннице шпаргалку. И Света тотчас принялась зубрить ответы тети Вики. Не сомневаюсь, на экзамене Света получит — пятерку, а вместе с ней получат пятерки и десять девочек из десятого «Б», которым Света даст списать тети Викины ответы.
— Виктория! — радостно воскликнет завуч.
Виктория — значит победа. Действительно, победа, но чья? Светы Барахвостовой? Нет. Виктория тети Вики, ибо тетя действительно знает английский, а что касается Светы, то она не знала английского прежде, не знает и теперь.
Десятый «Б» еще только готовится к выпускным экзаменам, а заботливый папа начал уже тревожиться за вступительные экзамены, которые придется сдавать дочке при поступлении на биофак МГУ, куда она собралась подать заявление. Папа бегает по городу, ищет репетиторов. А их требуется немало. На каждый предмет по одному. В том числе и по английскому языку. МГУ не десятилетка. Там за тети Викину спину не спрячешься.
Во все времена во всех странах репетиторская работа зиждилась на самообслуживании. Отстающих школьников вытягивали за уши успевающие старшеклассники. Успевающие студенты делали то же самое с отстающими студентами. Теперь ученики и студенты оттеснены от репетиторской работы. Светин папа высунув язык бегает по улицам от одной доски «Мосгорсправки» к другой, читает многочисленные объявления из раздела «Даю уроки». Помочь абитуриентам обещают не только преподаватели обычные, но и преподаватели старшие, аспиранты, докторанты. Причем в самые ускоренные сроки: «За 20 занятий подготовлю к экзаменам в вузы, Сидоров, живу в районе ст. метро «Молодежная».
Папа Барахвостов записал даже такое необычное объявление: «Кандидат наук, доцент, дает уроки английского языка, готовит к вступительным экзаменам в вуз (по новой методике, с применением технических средств)». Папа Барахвостов не поленился, позвонил доценту, спросил:
— Какие технические средства имеются в виду?
— Магнитофон, грампластинки, — ответил доцент и добавил: — Мне удалось арендовать комнату всего на двадцать посадочных мест. Группа вот-вот будет укомплектована. Спешите, записывайтесь. Первые три урока — бесплатно.
Я не против того, чтобы репетиторской работой занимались кандидаты наук и доценты. Раз есть спрос, должно быть и предложение. Меня волнует другое: почему охота за репетиторами приняла такой массовый характер? Почему юноши и девушки сразу после выпускных экзаменов галопом начинают готовиться к вступительным экзаменам в вуз?
Спешка и нервотрепка объясняются просто. Света Барахвостова, так же как большая часть выпускников средней школы, стремится к одной цели: поступить в вуз. А выпускников немало — четыре миллиона. Вузы не могут принять всех и каждого. Из четырех абитуриентов станет студентом только один, самый способный, самый талантливый. А степень талантливости абитуриентов определяется конкурсным экзаменом. Для такого определения у членов экзаменационной комиссии имеется нечто вроде лактометра, в просторечии именуемого проходным баллом. Измеритель несовершенный, приблизительный, вроде среднеарифметической от всех оценок конкурсного экзамена. Света Барахвостова никакими способностями в десятилетке не отличалась, училась еле-еле, из класса в класс переходила с помощью зубрежки и шпаргалок. И тем не менее Света подает заявление на биофак МГУ, уверенная в том, что проходной балл она получит и не имея хороших способностей, а все таланты ей вполне заменит хорошая память.
Полагаясь на проходной балл, можно обмануться на только в оценке еще не выявленных способностей абитуриентов, но и впасть в ошибку в оценке всеми признанных талантов.
В начале века на сцене Художественного театра с триумфом прошли премьеры «Чайки» и «Вишневого сада», и Москва заговорила о новаторе-драматурге и новаторах-актерах. Нашёлся, однако, критик, который усомнился в даровании драматурга и актеров, публично заявив: горе искусству, на роль новаторов которого претендуют два таганрогских двоечника. Под одним двоечником имелся в виду Чехов, под другим — актер Вишневский. Вина однокашников Таганрогской гимназии состояла в том, что они не всегда получали «пять» с плюсом за свои ответы по арифметике.
Не будем радеть за большие, всеми признанные таланты. Вернемся к нашим абитуриентам. Давайте подумаем, что сделать, дабы случайная двойка не лишала одаренных десятиклассников возможности стать студентами.
Чтобы лучше отсеивать таланты от посредственностей, не нужно так легко доверяться лактометру. Пусть остается и проходной балл, но не как единственный и монопольно определяющий знания абитуриента критерий. В самом деле, почему бы не проводить по-настоящему серьезные и глубокие тесты по профилирующим предметам? На физмате — по физике и математике, на биофаке — по биологии и генетике.
Несмотря на мои приятельские отношения с Леонидом Барахвостовым, будь на то мое право, ни за что не принял бы его дочь Свету (даже при самых благоприятных среднеарифметических) на биофак. Кстати, почему на биофак? Ведь только полгода назад Света хотела быть не биологом, а библиотекарем, но достаточно было двум девочкам из десятого «Б» подать заявления вместо библиотечного института на биофак, как Света тут же увязалась за ними. Предположим, совершится чудо, и двадцать уроков кандидата наук прибавят ума и знаний ленивице, и дочь Барахвостова, к радости родителей, поступит на биофак и даже окончит его. Что будет делать через пять лет Света с дипломом биолога, не любя биологию? Да то же самое, что делают милые, хорошенькие, но не блистающие талантами папины дочки в таких случаях. Окончив МГУ или другой вуз, эти дочки тотчас поступают на курсы стенографии и потом работают секретаршами в какой-нибудь приемной, регулируя густой поток посетителей:
— Гражданин в тюбетейке, вы пройдете в кабинет после дамы в желтом.
Папа Барахвостов, в отличие от дочки, окончив среднюю школу, не сразу подал заявление в высшую. На том самом заводе, где он работает сейчас заместителем главного инженера, папа работал простым токарем. Было бы неплохо, если бы этот папа, вместо того чтобы подвозить завтра утром дочку в район станции «Молодежная» на урок к репетитору, пригласил бы ее на свой завод, показал станок, на котором проработал пять лет, и самое главное — познакомил бы с мастером токарной группы Василием Филимоновичем и уговорил бы старика поучить ее уму-разуму так, как тот учил когда-то его самого.
А то обстоятельство, что дочка устроится работать по протекции папы на подведомственном ему заводе, надо надеяться, никто не поставит в упрек ни дочке, ни папе.