Разумеется, ответа я так и не дожидаюсь, да и нахер он мне не сдался — я отстраняюсь, словно ошпаренная, чувствуя, как от гнева колотится мое сердце. Дуло пистолета твердо направляется в окровавленную переносицу пленного, а палец без промедления спускает курок. Меньше секунды, и где-то под ногами раздается шум от упавшего на землю грузного тела, но я не обращаю на него никакого внимания. Все, что интересует меня, — мое лицо, которое тут же оказывается забрызганным теплыми каплями крови.
— Блять… — шиплю я, прикрыв глаза, и на отвали провожу ладонью по щекам. — Сучий выродок.
Пистолет благополучно отправляется в кобуру. Небрежно расстирая ладони, дабы хоть как-то придать им адекватный вид, я последний раз рассматриваю теплые краски заката — такие же красные, как и майка, которая облегает мое тело далеко не первый год.
— Убери здесь все, — кивнув на тела ракъят, бросила я патрульному пирату и направилась в сторону лагеря, неспешно перебирая берцами по белому песку.
Единственным желанием было поскорее принять душ.
***
Не знаю, как это работает, но правду говорят, что вода отрезвляет нас, буквально заставляет перерождаться…
Я подставляю лицо холодному душу, опираясь руками о потасканную временем кафельную плитку, и прикрываю глаза. Провожу рукой по небрежно отстриженному каре и все равно запутываюсь в нем пальцами — на стене тут же отпечатывается еле заметный след от засохшей на ладони крови, который я благополучно предпочла проигнорировать. Я принимаюсь неспеша смывать с себя пот и грязь, накопившиеся за очередной жаркий день.
Все гребаные мысли уходят на последний план. Ни о чем не хочу сейчас думать…
С улицы доносятся плохо различимые пиратские голоса и приглушенная музыка. Хотя пиратам этой ночью будет дозволено устроить массовую попойку, дабы отмыть захват нового аванпоста, я не собираюсь больше выходить из комнаты. Все тело отдает тупой болью в мышцах, а голова трещит по швам после целого дня, проведенного под палящим солнцем. И, все так же не открывая глаз, я провожу тонкими пальцами по затекшей шее, подставляя ее такой желанной прохладе…
Из раздумий меня выводит внезапно раздавшийся шум из комнаты — грохот, с которым распахнулась входная дверь, заставил меня ошарашенно распахнуть глаза и подорваться с места.
— АЛЬБА! АЛЬБА, МАТЬ ТВОЮ!
Не сложно догадаться, кому принадлежит этот испанский акцент — пока Монтенегро, как разъяренный буйвол, метался по комнате и, судя по звукам, что-то судорожно искал, раскидывая все на своем пути и прокляная меня, на чем свет стоит, я успела выключить воду и быстро отыскать полотенце. С горем пополам я обматываюсь в него и, попутно пытаясь угомонить колотящееся сердце, оказываюсь на пороге душевой — перед глазами сразу предстает хаос в виде разбросанных вещей, листов бумаги и прочей херни, что раскидал главарь пиратов.
— Какого хера ты здесь забыл, Монтенегро?! — в ярости кричу я, уверенно сокращая расстояние между мной и пиратом.
При виде моей персоны реакция Вааса не заставила себя долго ждать — в следующую секунду пират хватает меня за горло так, что кажется, будто весь воздух покинул грудную клетку.
— Где гребаный кокс, hermana? — обманчиво спокойно спрашивает Ваас, но его взгляд привычно источает угрозу.
Пират подталкивает меня в сторону дивана, хотя фактически мои ноги еле касаются земли.
— Где он? — уже громче и отчетливее процедил он, притягивая мое лицо к себе.
— Блять, Ваас… Задушишь… — шиплю я в ответ, впиваясь острыми ногтями в забинтованные пальцы мужчины.
Словно неживую куклу, Ваас бросает меня на диван, стоящий по середине комнаты, и вновь принимается метаться по помещению, матеря все и всех. Потирая шею, где остались покрасневшие следы от мужских пальцев, я судорожно набираю в легкие воздух и слежу за тем, как Ваас твердым шагом залетает в душевую комнату. Несколько ничтожных секунд занимает у меня время, чтобы выровнять дыхание, и я подрываюсь с дивана.
— Какого хуя, Ваас?! Что на тебя нашло?! — кричу я вслед Монтенегро, поправляя чертово полотенце.
— Где бля кокс?! — словно заевшая пластинка, в ответ раздается его ор из душевой.
На это я могла лишь закатить глаза и тяжело вздохнуть.
— Понятия не имею! Я не ширяюсь! В отличие от некоторых! — огрызнулась я, расхаживая из стороны в сторону и устало проводя ладонью по лбу. — Гребаный псих… — ругнулась я себе под нос, однако достаточно громко, чтобы дорогой братец знал, что я о нем думаю. — Я давно передала ту партию Карлосу — с него блять и спрашивай!
— Врешь, — сквозь зубы громко процедил главарь пиратов, влетая в комнату.
Все в его виде давало понять, что Монтенегро зол, как бешеный пес: резкие движения, напряженные мышцы, бегающий взгляд и вены, набухшие на его мощной шее и лбу.
— Меня это больше не касается, — холодно произношу я, складывая руки на груди и смотря на пирата в упор, тем самым давая ему понять, что разговор окончен.
Ну да, конечно…
— Слушай меня внимательно, Альба. Спрашиваю последний раз: где мой кокс? — выделяя каждое слово и активно жестикулируя в своей привычной манере, спрашивает Ваас.
Он за доли секунды сокращает расстояние между нами, оказываясь за спинкой дивана — сильные мужские пальцы нещадно впиваются в потертую обивку, при виде чего внутри все необъяснимо холодеет, однако вида не подаю. Дело привычки.
— Кокаин, говоришь? — передразниваю я без тени улыбки, зарываясь пальцами в пробор густых волос.
— Албанита… — с угрозой в голосе предупреждает Ваас, смотря на меня исподлобья.
Несколько секунд уходит на идиоткие гляделки, исход которых всегда был неизменно один и тот же…
— Ладно! Хорошо… — с усталым вздохом отвечаю я и отхожу вглубь комнаты.
Я подхожу к тумбочке, чувствуя тяжелый, пристальный взгляд зеленых глаз на своем затылке, и принимаюсь рыться в вещах, чудом уцелевших после визита главаря пиратов. В голове крутится только одна мысль:
«Пошел ты, hermano. Просто… Пошел ты нахер.»
Выуживаю из полки пачку презервативов и возвращаюсь к виновнику торжества, терпеливо выжидающему возле дивана.
— На вот, — бросаю я с натянутой ухмылкой, вложив ответочку в протянутую руку пирата. — Вдуй, — с издевкой в голосе добавляю я.
В ответ получаю сначала удивленный взгляд пирата, а затем тихий смешок, не предвещающий ничего хорошего.
— Очень смешно, perra astuta… — оголяя ряд ровных зубов, с сарказмом отвечает Ваас.
«Пошел ты.»
К слову, от «подарка» Ваас не отказывается и благополучно отправляет в карман военных штанов. Только сейчас я замечаю на его лице яркий кровоподтек на месте переносицы и спешу перевести тему.
— Что у тебя на роже?
— Скажем так: наш гость Кристофер решил поднять мне настроение и поиграть в кошки-мышки, но я эту шутку не оценил. Типо знаешь: один раз смешно, а второй раз уже задалбывает… — поспешно отвечает Ваас своим обыденным тоном, словно действительно собирался посвятить меня в эту охуительную историю.
Однако выражение его лица меняется, как по щелчку пальцев, принимая далеко не располагающий характер — в следующую секунду Ваас хватается за спинку дивана, без труда перескакивая его и в два шага оказываясь возле меня.
— Слушай меня сюда, hermana! СЛУШАЙ МЕНЯ! — угрожающе цедит пират, вцепившись в мои плечи.
Ваас напирает с каждым шагом так, что я не удерживаюсь на ногах и, в конечном счете, рухаю на близ стоящий стул. Все попытки избавиться от его стальной хватки не приносят успеха, и пират нависает сверху, вновь перемещая забинтованные пальцы на мое горло.