Вдруг среди ясного неба пошел сильный летний дождь. Девочки сняли обувь и пошлепали босиком по лужам…
Гольцман оторвал взгляд от двери, в которую только что вышли три подруги, и посмотрел в зеркало.
— А вы знаете, Надя, когда-то у меня были шикарные усы, как у настоящего гусара. Серьезно, Надя.
Надя пробурчала что-то невнятное.
— Что вы говорите, Надя? — спросил парикмахер.
— Гольцман, дайте ножницы, — попросила Надя.
Ай-ай-ай
— Ну-с, — начал заседание председатель художественного совета. Разбирали пьесу молодого автора.
— Так вот, — произнес вступительное слово главный режиссер, крупный мужчина с тонкими артистическими ушами.
— Вот так, — позволил не согласиться заведующий литературной частью. Он никогда не позволял себе соглашаться с главным режиссером.
— Э-э-э, — продолжал настаивать на своем главреж.
— Ну-у, — примирительно протянул председатель.
— Кхе-кхе, — вставил свое слово о пьесе старый артист.
— Цыц, — цыкнул на него режиссер.
— Да-да, — немедленно согласился актер, подавленный авторитетом.
— Ау, — донесся тоскливый голос дамы.
Никто не знал какую должность занимала дама. Но тем не менее она была членом всех художественных советов.
К ее голосу прислушались.
— Ау-у, — еще тоскливей пропела дама.
— Чу, — подивился оригинальному мнению дамы председатель совета.
— Ой ли, — недоверчиво проговорил зав. литчастью.
— Гм-гм, — тут же иронически отреагировал главреж.
— Ой-ля-ля, — разрешил себе вдруг фривольно пошутить старый артист.
— Хо-хо-хо, — расхохотался главреж.
— Ай-ай, — покраснела дама.
— Но-но-но, — положил конец вольностям старого актера председатель. В то же время он понимал, что разрядка была необходима.
После разрядки деловой разговор долго не клеился.
— Ох, — просто вздохнул режиссер.
— Ах, — и тут возразил ему зав лит.
— Эх, — вспомнил о временах своей молодости на заре русского театра старый артист.
— Ух! — постарался направить беседу в нужное русло председатель.
— Ау, — жалобно простонала дама и всем стало грустно.
Члены худсовета посмотрели на часы и в первый раз за весь день пришли к единодушному мнению:
— Ого-го! — нестройным хором воскликнули они.
Небесная история
«Непонятно, почему люди так любят толкаться при посадке? Неужели самолет улетит без них?» — думал молодой человек, спокойно докуривая сигарету в стороне от нервной очереди.
Когда по пустому трапу он поднялся в самолет, в салоне оставалось только одно свободное место. Его место. В кресле рядом сидела молодая девушка.
«Как же эти чертовы ремни застегиваются?» — подумала она, удивленно разглядывая неизвестную конструкцию.
«Очень просто», — подумал он и без труда защелкнул пряжку.
«Уселся, значит, сейчас начнет заигрывать», — подумала она, наконец справившись с привязным ремнем.
«Считается, что раз парень и девушка сидят рядом в самолете, они обязательно должны познакомиться. Очень мне это надо! Хотя ножки ничего…» — подумал он, разворачивая свежую газету.
«Хам!» — подумала она, одернула юбку и отвернулась к иллюминатору.
Самолет медленно поднимался над землей. На стекле дрожали капельки дождя. Сверху она видела квадраты полей, треугольники огородов, эллипсы озер и два населенных пункта. Из одного пункта как раз выезжала грузовая машина. А почти одновременно с ней из другого пункта навстречу грузовику вышел пешеход.
«Интересно, — думала она, — если машина идет со скоростью 50 км/час, а скорость пешехода 6 км/час, когда они встретятся?»
Девушка задумчиво откинулась на спинку кресла.
Тогда в окно посмотрел он. Самолет уже поднялся над дождем. Внезапно появившееся из мохнатого облака солнце брызнуло ему в глаза, и он закрылся газетой.
«Не понимаю. Почему сразу хам? Если девушка тебе нравится, это что, уже хамство?» — думал он, читая спортивные новости.
«Неужели нравлюсь?» — подумала она и улыбнулась ребенку, пробегавшему между кресел.
«А почему бы и нет? Все у нее на месте и детей любит», — подумал он и опустил кресло.