Он первый заметил застывшего в ступоре Валентина, отделился от общей толпы и, осторожно переступая через грядки, подошел к юноше.
— Ну у тебя и дед! — ухнул восторженно, здороваясь за руку. — Что ж ты раньше о нем молчал? Боевой старикан. А правда, что он всю войну от Москвы до Берлина прошел?
— А? Ну да… — Валентин озадаченно захлопал глазами, выходя из ступора.
У него действительно был дед, и он действительно прошел всю войну от Москвы до Берлина, но был один нюанс: семь лет назад его похоронили, а через два года вслед за ним ушла и бабушка, оставив юноше в наследство уютную трехкомнатную хрущевку на Краснореченской, 3. Хрущевку, которая до сих пор числилась за ним и была под неусыпным наблюдением спецов после дела, проходящего в их конторе под именем «Игрушка на удачу».
— Мировой у тебя дед! — К Валентину подошел мэр и тоже пожал ему руку.
— Еще какой, — хмыкнул парень, многообещающе глядя на старика.
Он уже пришел в себя, понял, кто водит экскурсию по его участку, и, самое главное, осознал, в какую дыру ухнула прорва денег с его личного счета. Судя по затратам, домашняя живность и стройматериалы доставлялись на участок вертолетами, последний из которых совсем недавно пролетел над бронированным такси их конторы. На обустройство домашнего быта Жила его денег не жалел.
В этот момент один из восторженно внимавших старику предпринимателей, лет пять назад откинувшийся с зоны, достал из портсигара гаванскую сигару, аккуратно срезал кончик выуженной из того же портсигара специальной гильотинкой и начал ее раскуривать.
— Эх, сынок, — укорил его дед. — Живешь на Руси, а таку дрянь куришь! На-кась, спробуй маво самосаду.
Дед достал из кармана кисет, папиросную бумагу, щедро сыпанул на нее крупнорубленого табака, ловко свернул самокрутку и протянул предпринимателю. Тот почтительно принял подношение, щелкнул зажигалкой, сделал затяжку, и глаза его начали вылезать из орбит.
— Слышь, дед, — просипел предприниматель, — продай косяк. Натурально вставляет.
— Держи из старых запасов, — плюхнул ему в руку свой кисет Жила (это ведь точно был он). — Дарю.
— А из новых запасов продашь?
— Новые запасы не поспели еще. Вон они на грядочке растут.
— Дед, уважаю! — Предприниматель смял в руке так и не выкуренную гаванскую сигару и презрительно отшвырнул ее в сторону. — Все поставки закупаю на корню!
— Это еще что! У меня тут со дня на день вишенка поспеет. Такие наливки из нее сооружу! Вы свою «Хенессу» в нужник сливать начнете!
— Дед, за ценой не постою! Все оптом беру!
— Я смотрю, бизнес цветет и пахнет, — подошел к экскурсантам Валентин.
— Спрашиваешь! — повернулся к нему дед, воинственно вскинув бородку.
— Свежим навозом, — добавил юноша, в упор глядя на Жилу.
Домовой почуял, что хозяин чем-то сильно недоволен, и голова его начала втягиваться в плечи.
— Ты деда не обижай, — погрозил пальцем юноше глава счетной комиссии Рамодановского края. — Мировой мужик. Мы его в обиду не дадим. А ты, Петрович, если внучок забижать начнет, к нам обращайся. Мы ему быстро мозги вправим.
Голова домового опять вылезла из плеч, которые он немедленно расправил, и он воинственно выпятил впалую грудь.
— Не обидит. Мой внучок старость уважает. Ну вы, ребятки, идите, мне малого кормить надо. Видите, устамший с работы пришел. За версту перегаром преть! Сейчас я ему рассольчика налью, картохи отварной в миску насыплю.
— В миску?
— Правильную политику ведешь, отец!
— Валентин, ты чего хвостиком не виляешь? Тебе картохи в миску отсыпать обещали!
Экскурсанты, радостно хихикая, потянулись к выходу, оживленно переговариваясь на ходу. Боевой дедок очень понравился соседям Валентина.
— Меня, помню, в детстве на лето всегда к родне в деревню отправляли… — ностальгически вздыхал кто-то на ходу.
— Надо бы и мне своего деда проведать. Давненько в Раздольном не бывал.
— А я горожанин в седьмом поколении. Никого из родни на природе нет.
— Так давай со мной в Раздольное! С дедом познакомлю.
— Давай. Двух ящиков конька с собой хватит?
— С ума сошел? Моя бабка такой самопал гонит, никакой конек рядом не стоял!
Экскурсанты покинули участок, и управляемые электроникой ворота, подчиняясь мысленной команде Валентина, закрылись за ними. Юноша смерил Жилу уничтожающим взглядом, который затормозился на золотых часах, сверкавших на старческой руке.
— А это еще что?
— «Роллекс»! Братва подарила, — гордо ответил дедок. — Я тут теперь в авторитете, так что ежели ты на меня…