Он тоже один, но у него есть путь назад.
Мысли Лукаса вернулись к рассказу Дэна, к образам Эллы и Криса… Да, Эллы, свернувшейся калачиком на диване. Впрочем, он не хочет ничего помнить, потому что больше не может думать о той крови, к которой мог ее подтолкнуть. Если Саймон Хатто убил ее семью, то наверняка ради контроля над империей своего брата. А раз дело обстоит именно так, то, как только наступит подходящий момент, он нанесет новый удар. Или Дэн ошибается, или Элла тоже мертва… только пока об этом не знает.
Глава 7
— Можете оставаться здесь столько, сколько захотите.
Дверь позади Эллы мягко закрылась, и воцарилась неприятная тишина. При всех мягких коврах и приглушенном освещении, при всей этой уютно-заурядной меблировке правда жизни вызывающе и бескомпромиссно лежала перед ней в виде трех гробов.
Девушка вглядывалась в лица родителей. Глаза у них были закрыты, но правая глазница отца казалась деформированной; кроме того, ее покрывал толстый слой грима. Очков на Марке Хатто не было, и Элла задалась вопросом: что это — стандартная практика или еще одно свидетельство того, что ему выстрелили в глаз?
Она вгляделась в лицо матери, высматривая такие же характерные признаки, но ничего не обнаружила. Куда же пришелся выстрел? Она это обязательно выяснит в свое время. Она выяснит все.
Элла вдруг поняла, что рассматривает тела, как муляжи, что не в силах соотнести их с людьми, которых знала.
Обойдя изножье материнского гроба, она приблизилась к Бену, все еще глядя поверх него на родителей. Сумеет ли она выдержать, увидев брата вблизи?
Нет, он не похож на Бена… На секунду мелькнул луч безумной надежды: а вдруг произошла чудовищная ошибка? Увы, чудес не бывает: это именно ее брат, его лицу просто не хватало той живости и того простодушного выражения, которые были так ей знакомы. Лицо, которое Элла воспринимала как нечто естественное, постоянное, словно восход солнца, слегка стерлось из ее памяти: ведь она думала, что оно будет таким всегда.
Она попыталась зафиксировать образ брата, впервые обратив внимание — глядя как бы со стороны, — что Бен симпатичный, и девушки должны считать его привлекательным. Элла буквально впитывала детали — форму рта, нос, брови… И тут заметила маленький белый шрам под подбородком.
Это сделала она, столкнув брата с велосипеда, когда они были еще маленькими, сделала нарочно, и результат оказался настолько ужасным, что Элла поклялась никогда больше не причинять ему боли. И сдержала слово, однако сейчас шрам вернул ощущение той детской вины, воспоминание о маленьком теле брата, лежащего на каменистой дорожке, о его отчаянных попытках не заплакать.
Судорожные рыдания сотрясли ее тело, жестоко сдавили грудь и горло. Как с этим жить? Слишком тяжела ноша, а сама Элла чересчур слаба. Она закрыла лицо ладонями. Потом снова посмотрела на брата.
Ей хотелось обнять его, но Элла боялась. Она гладила длинные, почти до плеч, волосы Бена, мягкие и шелковистые, осторожно, чтобы не дотронуться до лица неестественно здорового цвета. И тут девушка заметила то, на что не обратила внимания с самого начала: маленькую заплатку на лбу, чуть выше переносицы.
Вот куда ему выстрелили, вот точка, где его будущее, их общее будущее брата и сестры — было уничтожено. Элла почувствовала злость, злость сильнее горя, решимость увидеть убийц пойманными и осужденными. Это единственное, что теперь ей остается.
Не оглядываясь, она вышла и в коридоре вначале никого не заметила, однако возле главного входа наткнулась на Саймона, который с видом перепуганного школьника поджидал ее, сидя на стуле.
Увидев племянницу, он вскочил.
Ей всегда казалось, что они с отцом похожи, но сейчас дядя выглядел намного моложе Марка; волосы еще не тронуты сединой, лицо худощавое и свежее. Вид у него был совершенно растерянный. Девушка обратила внимание, что Саймон три или четыре раза доставал телефон — и тут же одергивал себя, и каждый раз — она не сомневалась — только потому, что человек, которому он хотел позвонить, лежал в гробу.
Саймон беспомощно улыбнулся и спросил:
— Ты в порядке?
Элла кивнула.
— Ужасно, ужасно… поскорее бы все закончилось, — сокрушенно покачал головой дядя.
— У полиции хотя бы есть предположения, кто мог это сделать?
— Еще нет. Кстати, они хотят поговорить с тобой.
— Зачем? Что я могу им рассказать?
— Думаю, они спросят, были ли у Марка враги, о которых ты знаешь, не в курсе ли ты каких-нибудь ссор, — произнес дядя, потом быстро оглянулся по сторонам и добавил: — Они могут воспользоваться случаем, чтобы покопаться в бизнесе, или по крайней мере спросят твоего разрешения на проведение дознания. Поэтому если тебя попросят посмотреть какие-нибудь записи, бухгалтерию и все такое, направляй их прямо ко мне.