Месяц прошел незаметно. И надо сказать, что это был лучший месяц в моей жизни. Арнольд женился и теперь встречал нас каждую репетицию веселый, бодрый и счастливый. Он перестал цепляться ко всем моим проступкам и все чаще искал поводы для похвалы, и не одна я испытала на себе кардинальные изменения в настрое дирижера. Скрипач Роман теперь не просто подвозил меня домой после каждой репетиции, но и заезжал за мной перед их началом.
Зима пришла незаметно, дни стали короче, ночь теперь наступала рано. Ближе к рождеству, в нашей семье случилось пополнение. Брат Вероники переехал куда-то на крайний юг Аргентины и передал нам на попечительство своего пса. Черный доберман с купированными ушами и хвостом. Благородное животное - мускулистое, но не чрезмерно, с сухой шеей. Он легко прижился в нашем доме, привязался к каждому, но Тина стала для него самым лучшим другом, казалось бы, весть его собачий мир теперь вращался вокруг неё.
Вечер был холодным, но псу, который черным пятном прыгал среди белых сугробов, все было нипочем. Колючие снежинки обжигали, раскрасневшиеся от мороза, щеки. Тина немного обогнала меня, потому что собака на поводке так и рвалась вперед. Я потирала ледяные ладони, пытаясь согреть их. Поднялся сильный ветер, трепавший волосы моей сестры. Она обернулась на меня и спросила: не пора ли домой, - я лишь кивнула в ответ. Мы вернулись с прогулки, промокшие от снега. Стоило мне ступить на порог, как Вероника подозвала меня к телефону: "Только-только позвонили, просят тебя", - она поманила меня рукой и я, не снимая мокрой обуви, спешно подошла к ней, чтобы ответить.
Марго умерла. Два часа назад. Она была чужой женщиной, практически незнакомой, но в сердце у меня что-то дрогнуло. Марго умерла - умерла её история. Эта женщина канет в лету, забытая всеми. Это было ожидаемо. Её образ жизни только приближал этот день. Но я все еще не могла поверить. Казалось бы, я говорила с ней совсем недавно. А теперь её нет...
Мне сообщили, что я должна приехать - забрать письмо, которое Марго написала и оставила для меня несколько дней назад. Я попросила Тину отвезти меня (я не была готова сесть за руль, тем более машина принадлежала отцу), она была со мной, когда я, не дожидаясь, когда мы вернемся домой, открыла его прямо в машине.
"Что бы там ни было - не теряй голову".
В ту же секунду для меня исчезли все звуки, кроме того, с которым маленькие резные льдинки били по лобовому стеклу. Холодный белый свет, который включила сестра, освещал конверт, сделанный наспех из пожелтевшего альбомного листа, внутри лежало два письма. Одно предназначалось мне, второе было склеено в нескольких местах, чтобы я не могла его прочесть. Почерк у Марго был корявый, буквы клонились в разные стороны, каждая была выше или наоборот ниже другой, она видимо редко писала, разобрать написанное мешали не только проблемы с почерком, но и обилие грамматических ошибок.
" Милая мая девачка, с каждым днем маё састаяние всё хуже и хуже. Я чуствую что долго ни пратяну.
Я хачу паблагадарить тебя! Множиство дней я провела здесь в стенах больницы. Ты стала маей атрадой. Ты выслушала меня, не асудила. Кржавх Каждый щитал меня бесумной, все затыкали мне рот. Те дни которые ты правила со мной, тиха слушая бес лишних каментариев - лутшие дни за последнии дватцадь лет что я сдесь правила. Ты освитила их слон сонцем!
Я панимаю что магу доверять только тибе. У миня есть паследняя прозьба второе письмо в каверте - оно для Ричарда. Слишком часто я Найди его, я малю найди! Передай ему это письмо. Я хачу чтобы он знал что я прастила его. Я хотела атамстить, хотела чтобоы ему была также плохо как и мне, но сийчас, кагда мая жизнь почти акончина, я магу найти в себе силы прастить его. Как бы тяжело это нибыло. Я никогда не
Ты единствинная каму я магу даверять. Я прашу выполни маю паследнюю просьбу!
Найди его найди!!!"
Руки дрожали, возникло желание разрыдаться, потому что я думала, что все закончилось. Все! Это конец! Марго больше нет! Но она нашла меня, даже после смерти добралась до меня со своим Маяковски. Эта женщина противна мне. Я не понимаю ход её мыслей, я не чувствую к ней сострадания.
Я злилась.
Кто она мне? Почему я должна что-то делать для неё?
"Ты не обязана, у тебя даже нет такой возможности", - Но сестре не удается успокоить меня, потому что у Марго особый дар - заставлять окружающих чувствовать себя её должниками, наверное, только так она смогла так долго удерживать Маяковски рядом с собой. Тина вообще предложила выкинуть эти письма, но я не решилась. Что-то меня остановило.
Кошмары вернулись. На этот раз Марго стояла предо мной на коленях и рыдала, умоляя помочь ей. Я словно вернулась в исходную точку. Снова таблетки, которые в скором времени закончились, потому что они больше не покупались - Веронике они теперь были не нужны. Тина пыталась помочь, она предложила мне приходить к ней ночью, когда я снова не смогу уснуть. Она пообещала не рассказывать отцу и Веронике. Дошло до того, что ночевать в собственной комнате для меня уже не имело смысла, стоило мне только заснуть - я начинала слышать голос и плач Марго. Я, прямо говоря, переселилась в комнату Тины. Теперь она либо допоздна занималась со мной игрой на фортепиано, либо мы с ней просто читали в полной тишине, которую нарушал только периодический шелест страниц. Мы старались измотать себя, до степени, что глаза будут закрываться сами собой. Тина всегда засыпала раньше меня, но с сестрой мне было спокойнее. Кошмары снились теперь не каждую ночь.
Дело шло на поправку, казалось бы, я скоро забуду Марго, и мое состояние нормализуется, пока однажды Вероника не подхватила какой-то вирус, никогда не унывающая, теперь она была подавлена. Три дня мачеха даже говорила с трудом (у неё появились какие-то серьезные проблемы с дыханием, болела вся грудная клетка), пока не слегла с пневмонией в больницу. Все это время она переживала из-за дела, её подзащитного. Которое теперь ей придется передать его своей коллеге, которую она на дух не переносила.
Жалею ли я, что тогда спросила какое это дело и кому его передают? Сейчас не знаю...
Маяковски, Вероника вела дело Ричарда Маяковски. Мужчина, который убил несколько девушек, ради неизвестных целей. Его задержали двенадцать лет назад, благодаря отцу Марго. Он отказывался сотрудничать со следствием и никому не известно для чего он похищал и убивал девушек. Следствие установило, что у него садистическое расстройство личности, но, при общении с ним, кажется, что у него нет психических отклонений - он абсолютно адекватен, за исключением того, что является маньяком-убийцей. Дело затянулось, приговор о смертной казни не выносят за несколько дней, у кого-то процесс затягивается на пятнадцать, а то и двадцать лет.
Это было словно наваждение, я долго не продержалась. План сам собой, словно пазл, собрался в моей голове в единое целое.
Я сидела за барной стойкой вместе с Романом в тот вечер. Репетиция затянулась до половины девятого, и скрипач предложил мне выпить вместе. Янтарный скотч плескался в стакане, а кубики льда звенели, ударяясь о его стенки. Роман увлекся рассказом о его двоюродном брате, который два месяца назад попал в неприятности, связавшись с группой аферистов, которые подставили его.
- Ну так вот, пришлось мне этому полудурку делать липовые водительские права, чтобы если что, он смог отвезти свою жену, она ж тогда главное беременна была и ей по сроку рожать скоро нужно было, в больницу, - усмехнулся он и, сделав несколько глотков, осушил свой стакан.