ВЕРА: Опять?!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Что это?
ВЕРА: Любимая музыка его пса. Он его одной лапой может играть целый день, без начала и конца.
В этот момент в палату вбегает женщина лет сорока в белом медицинском халате и шапочке, на нагрудном кармане халата бейджик. Она наклоняется над кроватью, что-то переключает, собачий вальс обрывается, затем вставляет вилку в розетку и снова звучит пульсация.
ВРАЧ (возмущенно): Что вы здесь делаете?! Почему вас охрана пропустила?
НИКОЛАЙ (с сарказмом): А вы, извините, кто … покойному?
ВРАЧ: Рано извиняетесь. Я Любовь Николаевна (поправляет бейджик), главврач клиники и лечащий врач.
ВЕРА: Кого Вы лечите?… Нас?!
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Он живой. И как говорит в таких случаях наш патологоанатом, ему еще лечиться, лечиться и лечиться.
НИКОЛАЙ: Тогда разрешите представиться: Николай, его друг и по совместительству адвокат. Это жена Евгения Петровича Вера, и дочь, ой (тяжело вздыхает) Надежда.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (обращается к старшей из женщин): Надеюсь, Вы, как жена, понимаете…
ВЕРА (перебивает): Простите, жена — это я, а это наша дочь. Она старше меня на 10 лет, что делать, преждевременные роды.
НАДЕЖДА: Фу-фу-фу, лучше раньше, чем никогда.
НИКОЛАЙ (перебивает обеих): А это брат Евгения Петровича, Сергей Петрович.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (уточняет): Единственный родной. Из присутствующих…
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (с иронией): Очень приятно. А это (кивает на сейф) чей родственник?
НИКОЛАЙ (торжественно-строго): Такова воля моего клиента. Это его сейф и он должен всегда быть при нем.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (удивленно): Зачем? Здесь же не банк.
НИКОЛАЙ: Догадываюсь. Хотя охраны столько, что мог быть и банк… Согласно распоряжению покойного — простите, больного — сейф должен находиться там, где находится Евгений Петрович. Этот сейф был с ним на Лазурном берегу, на Каймановых островах… Один раз он был даже (показывает пальцем вверх) там!
ВСЕ: У президента?!
НИКОЛАЙ: В самолете!
ВСЕ (разочарованно): Ааааа..
НИКОЛАЙ: Теперь он будет находиться здесь.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Но это больница, здесь все стерильно!
НИКОЛАЙ: Сейф тоже чист, там только его завещание. Плюс мы протерли его Луём XIII-м.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Кем?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Не кем, а чем: французским коньяком «Людовиком XIII-м». Он его любил.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Почему — любил? Ведь он….
НИКОЛАЙ (берет ее под локоть, доверительно понизив голос): Как раз это мы бы и хотели обсудить. Согласно воле …
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (прерывает разговор на полуслове, пристально глядя на обувь посетителей): А что у вас на ногах? Сюда нельзя без бахил!
НИКОЛАЙ (невозмутимо): Мы как раз в них.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Какие же это бахилы?
НИКОЛАЙ: Дорогие. У меня Хуго Босс, у женщин Шанель.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (хочет возразить, но сдерживается): Хорошо (подходит к кровати, смотрит на аппаратуру). Хорошо, что вы пришли. Как родственникам пациента я вам должна объяснить: он находится в коматозном состоянии.
НИКОЛАЙ: Про его состояние мы в курсе. 5 миллиардов.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА (продолжает): Это состояние не является смертью…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Конечно. Я бы с такими деньгами жил вечно.
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Вы правы. Наука сейчас находится на таком витке развития, что мы можем поддерживать его жизнь…
НИКОЛАЙ: Неужели?!
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: На ваш век хватит.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: А на ваш?
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: У нас с вами общий, двадцать первый.
НИКОЛАЙ: Блэк-Джэк. Очко. Да, кстати, где здесь туалет?
ЛЮБОВЬ НИКОЛАЕВНА: Для Вас — в конце по коридору.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Да… О чем мы с братом в детстве мечтали?.. О деньгах, о бабах… И вот….(глядя на брата, лежащего в коме) Просто помочиться не в памперс — вот счастье…
НИКОЛАЙ: Типун тебе на язык! Я потерплю!