Полуволк крепче сжал челюсти, с торжествующим урчанием впиваясь клыками в лапу Счастливчика.
Взвыв от невыносимой боли, тот отшатнулся, опрокинулся назад и кубарем полетел вниз, по пути ударяясь о камни. Удар — и он снова распластался на сыром полу пещеры. Солёная вода плеснула на свежую рану, заставив Счастливчика заскрипеть зубами.
«Молчи! — превозмогая дурноту, приказал он себе. — Не смей доставлять ему удовольствие!»
Бывший вожак Дикой стаи подошёл к самому краю выступа, заглянул вниз. Его морда была в тени, но Счастливчик разглядел злобный блеск, игравший в его холодных жёлтых глазах.
— Ты ничему не учишься, уличный пёс, — глухо прорычал полуволк. — Вечно лезешь вон из шкуры, корчишь из себя героя. Неужели ты настолько тупой? Как ты мог попасться на такую грубую уловку? Как ты мог поверить Клыку — после всего, что было? Бедный безмозглый уличный пёс! Нельзя верить всем подряд!
— Вот это правильно, — прорычал Счастливчик, из последних сил превозмогая рвущую боль в лапе. — И прежде всего я не должен был верить тебе, полуволк! С первого же дня, когда тебя увидел, я знал, что у тебя чёрное сердце! Ты убил Альфи!
Полуволк с недоумением склонил голову.
— Что ещё за Альфи?
«Он даже не помнит, как его звали! — с мукой и бешенством подумал Счастливчик. — Наш храбрый маленький Альфи значил для него не больше, чем муха!»
Но тут в жёлтых глазах полуволка мелькнула какая-то тень.
— Ах да, это тот маленький глупый поводочный пёсик? Ну что ж, он сам виноват, что зашёл на мою территорию без разрешения. Он и его блохастая стая угрожали существованию моей стаи, так что я лишь исполнил свой долг Альфы. Такова жизнь, мой неумный приятель!
— Ты безжалостно убил хорошего доброго пса и ничуть не сожалеешь об этом! — провыл Счастливчик. — Ты злодей! Тебе нравится унижать других собак, делать их хуже, чем они есть, наслаждаться их страданиями! Ты и сейчас радуешься, видя меня в западне!
Полуволк склонился над пещеркой Счастливчика, оскалил клыки.
— Ты ведь ничего не знаешь, — тихо, почти вкрадчиво, пророкотал он. — Ты здесь ни при чём. Это всё вообще не имеет никакого к тебе отношения.
— Да как же! — фыркнул Счастливчик. — Так я тебе и поверил! Что же тогда заставило тебя предать собственную стаю и переметнуться к Свирепым псам, которых всегда ненавидел?
Полуволк с опаской покосился в темноту туннеля, потом заговорщически понизил голос:
— Всё дело в выживании. Я всегда делал, делаю и буду делать всё для того, чтобы выжить. Если другие готовы поступать так же, как я, — тем лучше для нас всех.
Счастливчик покачал головой.
— Но твоя бывшая стая не погибла. Она тоже выжила и отлично справляется без тебя. Бывшие поводочные собаки многому научились и стали приносить пользу. Когда ты упал в Бескрайнее Озеро, мы все решили, что ты погиб. Мы оплакивали тебя, гнусный негодяй! — Тут Счастливчик слегка замялся, вспомнив свои чувства и поведение Грозы.
«То есть, не все мы, но многие», — мысленно поправился он.
— А потом мы узнали, что ты перебежал к Свирепым псам! Но это же просто… просто немыслимо! Ты всегда их ненавидел.
Полуволк снова негромко заговорил, глядя на Счастливчика немигающими волчьими глазами:
— Да, я терпеть не мог Свирепых псов за их показную и бессмысленную жестокость. Мне не нравилось то, что их с детства воспитывают быть клыками и когтями Длиннолапых. До Большого Рыка их так и звали — Клыки Длиннолапых. — Полуволк снова с опаской покосился назад. — Но то было до Большого Рыка. С тех пор всё изменилось. Прежде всего, изменились сами Свирепые. Они больше никому не служат и живут сами по себе. Когда моя стая согласилась принять жалких Собачек-на-поводочке, я стал присматриваться к этим никчёмным тварям и многое понял. Они разрушили мою стаю. Наше единство было подорвано. А Свирепые псы продолжали держаться вместе. Я уважаю Сталь. Я умею уважать настоящую силу. Меня восхищает её мудрость, ясный взгляд на жизнь и, самое главное, умение подчинить свою стаю. Дисциплина — великая вещь, мой неразумный приятель!
Счастливчик презрительно скривил губы.
— Значит, ради дисциплины ты готов стать Омегой? Готов прислуживать всем, держать язык за зубами и есть последним? Это ты-то — тот, кто привык быть сыт даже тогда, когда твоя стая голодала?
Полуволк осклабился.
— А разве ты не был готов на всё это, когда хотел остаться в моей стае? — с холодной усмешкой спросил он. — К тому же, я не собираюсь быть Омегой вечно. — Бывший Альфа медленно облизнул клыки, его густая жёсткая шерсть вспыхнула и заиграла золотом. Видимо, Собака-Солнце уже выбралась из своего ночного логова. — Некоторые качества ценятся везде, даже в этой стае. Угадай, кто придумал блестящий план, в результате которого ты сейчас сидишь в этой вонючей яме?