Алла только грустно махнула крылом.
— Ну, спасибо, что приютили. Видал, Михаель, какие у нас люди золотые. У вас за бугром фиг кто бы пьяного иностранца в дом пустил. Кошелька-то при нём точно не было, дамочка? Может, хоть документы отдадите? Ну ладно-ладно, извините. Просто знаете: такая морока их восстанавливать! Пошли, Казанова!
Одетый в джинсы и свитер Ильи, Михаель смущённо переминался с ноги на ногу, ни слова не понимая из разговора своего товарища с девушкой своей мечты. Близорукие глаза смотрели в пол. Он хотел уйти как можно скорее, потому что ему совсем не хотелось отсюда уходить. Они ушли. Алла села на кровать и горько заплакала.
А через месяц, в тёплый июньский вечер, когда Алла сидела дома перед недавно купленным цветным телевизором совершенно одна, потому что Анька, уже поступившая в ветеринарку, как обычно, где-то болталась с чужими собаками, а Женька, как обычно, где-то болталась с парнями, в дверь настойчиво позвонили.
Алла открыла дверь, и в коридор вошёл смущённый швейцарец в очках и с охапкой роз в руках, за ним стоял Илья, картинно закатывающий глазки.
— Я люблью тебья. Будь мойей женой? Как тебья зовьют? — протараторил вызубренные фразы мужчина, найденный на помойке.
Так Алла и Михаель нашли своё личное счастье. Алле пришлось впервые в жизни сделать загранпаспорт, чтобы отправиться в Берн знакомиться с новыми родственниками. Наличие взрослых дочерей Михаеля не смутило. Он пообещал забрать их через год в Берн, когда они с Аллой переедут в пригородное шале, которое он уже начал строить.
Неожиданные перспективы потрясли семью Пугачёвых. Женя строила планы покорения европейских юношей, а Аня с трудом привыкала к мысли, что скоро ей придётся покинуть своих знакомых и любимых четвероногих друзей, к тому же придётся бросить ветеринарку. Но зато за маму Аня была очень рада. А когда Михаель, узнав о её увлечении собаками, сказал, что у его родителей живут сразу три чихуахуа, и в Швейцарии все очень любят собак, Аня внутренне просияла. Поэтому она с лёгким сердцем отпустила и так летающую на крыльях счастья маму лететь на самолёте (кстати, в первый раз в жизни) за рубеж, чтобы начинать в тридцать один год новую, теперь уж точно счастливую жизнь.
Глава 4
Участковый
Сергей Казанков помнил этого странного парня и сразу понял, что пришёл он сюда именно к нему Год назад он уже сидел у них в отделении. Только тогда он был весь в крови. Причём, как выяснилось, не своей, а неудавшихся обидчиков его друга-рэпера, заглянувших на школьную дискотеку засвидетельствовать ему своё презрение. Друг-рэпер отделался лёгким испугом, а у стайки гопоты потери случились более серьёзные. Разбитые носы, губы, заплывшие глаза у всех семерых гопников, которых привезли прямо с дискотеки вместе с Иваном — так звали парня, защитившего друга. Просто не верилось, что он один отметелил целую банду. Пьяные драки для местной молодёжи — обычное дело, но такого расклада за свою трёхлетнюю службу в Вырице лейтенант Казанков не помнил и сразу из мужской солидарности проникся к отважному пацану уважением. Собственно, конфликт к моменту доставки компании в отделение себя уже полностью исчерпал. Стороны друг к другу претензий не выдвигали. Битая стайка окровавленных бритоголовых, учитывая наличие перегара, оставалась ночевать в обезьяннике до утренней профилактической беседы со следователем. Что возьмёшь с этой несовершеннолетней злобной босоты? А Ивана можно отпускать домой, но лучше в сопровождении родителей.
Парень запомнился Казанкову своей нелюдимостью. Дикий какой-то. Глаза горят как угольки, мышцы непроизвольно перекатываются под кожей, словно он ещё в драке, — поневоле залюбуешься таким персонажем. Позвонил домой и умолк в углу, насупив сросшиеся брови. На все вопросы любопытствующего Казанкова отвечал односложно и через силу. Но «спасибо» напоследок сказал: дикий, но дрессированный. Пришла за ним тогда мать, симпатичная, перепуганная женщина, которую Казанков сразу же вспомнил. Она вылечила их собаку. Звали её, кажется, Анной. Парень, как её увидел, стал совсем другим, прямо на глазах из дикого, тяжело дышащего зверя превратился в домашнего безобидного щенка. Подбежал к матери, улыбнулся, обнял, сказал неожиданно весело и бодро: