Полностью соединившись с сознанием зверя, Риддл остро почувствовал все лесные звуки и запахи. Контролировать своё и волчье тело одновременно, координировать действия обоих, причём в экстремальной ситуации, было очень непросто. На секунду мальчику показалось, что он не сможет вернуться и навечно останется с раздвоением личности. Ориентируясь на обоняние волка и видимое мельтешение по краям силуэта бывшего невидимки, идущего к антиаппарационному барьеру, Риддл стал подкрадываться к нему сзади. Волк, волей Тома стараясь прятаться за кустами, заходил с другой стороны.
Подобравшись поближе и выбрав удобный момент, Том-в-волчьем-теле бесшумным белым призраком выскочил прямо перед противником. Тот попытался вскинуть палочку, но волк сомкнул зубы на его предплечье, заставив ее выронить. Том же со всей силу ударил бывшего невидимку корягой по голове. Риддл облизал губы — вкус живой человеческой крови во рту даже в своем теле был слишком ярким. Ему повезло, подельник Лонгботтома вырубился с одного удара.
Надо было хватать сверток и сваливать, но Риддла будто что-то держало. Глянув на Призрака, мальчик понял, что волк завороженно смотрит на то самое белое дерево с красными листьями. Все-таки взяв сверток, Том тоже взглянул на дерево, уже собираясь уходить, и увидел, что на стволе вырезано лицо, а дупло на самом деле представляет собой открытый перекошенный рот. Ствол был таким же белым, как шерсть волка, а листья столь же красными, как его глаза. Кажется, дерево тоже смотрело на них. Тому вдруг стало очень страшно. В шелесте листьев ему послышалось что-то типа «отдай… чистая кровь… отдай нам его кровь…»
Комментарий к Глава 11. Наследник, который ничего не знает Нет, я не решила превратить всех женских персонажей в «девиц в беде». Пока так надо. Плюс, обыгрывается канонная ситуация из ТК.
Глюк Тома – разговор Джона с Мелисандры из ТсД
====== Глава 12. Смерть, которая преклонит колено ======
Да, сегодня позволено все,
Что крушишь себя так увлеченно.
Видишь, я над тобою кружу.
Это я фиолетово-черный.
© Пикник — Фиолетово-черный
Когда-то в Дурмстранге он знал одного Блэка, Арктуруса, которого почему-то отправили учиться туда, а не в Хогвартс. Юноша с чёрными волосами и фиолетовыми глазами был очень сильным магом, да ещё и красивым, словно какой-то Ален Делон. Но для светловолосого полукровки Блэк стал настоящим кошмаром. Он был заводилой в компании особенно жестоких чистокровных, отравлявших жизнь юному Райнхарду. Кажется, британец считал прямо-таки своим священным долгом измываться над «грязнокровкой», доказать, что низшему созданию не место среди таких как он. Момент, когда другой столь же чистокровный волшебник наложил на высокомерного Блэка заклятье Круциатус, и тот корчился от боли, нечеловечески вопя, стал одним из самых счастливых в жизни Райнхарда.
— Протего максима! — крикнула женщина со звездным именем, взмахнув сразу двумя волшебными палочками. Смелая девчонка, но не стоит ее жалеть. «Кто она этому Арктурусу? Двоюродная племянница?» Гриндельвальд не был знаком с этой Беллатрикс лично, но изучил колдографии — она была такой же темноволосой, удивительно красивой, с необычными ярко-фиолетовыми глазами.
План боя у дома Макгонагаллов разработал именно Гриндельвальд по заказу Министра магии Британии. Серией провокаций, выманивших их сюда, занимался сам британский лидер. Зачем ему все это понадобилось, было тайной, но платой была полная свобода действий на территории Хогвартса.
— Это вы должны сдаться! — отозвался ее противник. Его тоже жалеть не стоит. «Что, общение с Минцем ничему не научило? К сожалению для вас, я не меньшая тварь, чем Юлиан.» — Отступите, пока не слишком поздно!
Волшебник крепко сжал в правой руке палочку, а в левой — тонкий узкий клинок из белого дерева, старого, твердого и холодного, словно камень, нет, еще тверже и холоднее, слишком короткий для меча и слишком длинный для кинжала. Ему слышался стук сердца — наверное, собственного, но казалось, будто он исходит от клинка. У Гриндельвальда, как и Блэк, была вторая волшебная палочка, более старая и мощная, чем его собственная, полученная после смертельной дуэли с представительницей древнего темномагического рода Гольденбаумов, но он терпеть не мог её использовать. К ней ещё имелась парная, но вот кто был её нынешним владельцем, Райнхард не знал. Она, как и белый клинок, нужна была ему для определенных видов темных искусств, к которым у него, при всем могуществе, не было никакой склонности. Хорошо давалось Гриндельвальду только Адское Пламя, да трём ныне непростительным он выучился ещё в школе, хоть и с трудом. Темные искусства идут от сердца, не от разума, а ему всегда лучше давались формулы и логика, прямо как той девочке с пятого курса. Настоящие способности к темной магии из обитателей Хогвартса он чувствовал в Поттере, в юном Дамблдоре, что естественно, и ещё в черноволосом мальчике со Слизерина, чью фамилию забыл.
Кажется, стук сердца стал громче. Где-то среди деревьев каркнул ворон. Зашелестела листва. Нервы сдают, похоже.
Клинок был очень старым и по легенде принадлежал ни то герою, ни то злодею древности, восставшему из мертвых и заколовшему собственную возлюбленную, и носил имя Игла, но ценность его была не в том — теперь он был носителем части силы погибшего темного волшебника-некроманта. Гриндельвальд постоянно имел его при себе, как и палочку Гольденбаумов — тис, дерево героев и темных магов, и перо феникса. Но палочку он терпеть не мог, всегда используя собственную, кипарисовую, хотя она была гораздо слабее, а к Игле привязался и часто прибегал для темных чар и ритуалов. Смешно, но волшебная палочка мертвого некроманта тоже была из тиса, только в сердцевине жила дракона. Где же она сейчас? Зато в его собственной как раз перо феникса.
Схватка проходила не так, как он рассчитывал. Сначала один из авроров упал, кажется, от пули. Двое других сумели защититься трансфигурацией. Убийца и еще один Одичалый сразу же рухнули, как подкошенные, получив режущие заклятия от девчонки с двумя палочками. У одного из них отвалилась голова, другой просто свалился в луже крови. Остальные бросились на волшебницу, надеясь завались ее кучностью, но ничего не вышло — она слишком хорошо сражалась. Один, правда, чуть не достал ее Круциатусом, но заклятие отлетело — Поттер, который, конечно, уже бегает где-то поблизости, прикрыл, надо полагать. Надо его удалить. Свалились еще один аврор и трое нападавших. Еще одному Одичалому вышибло мозги пулей. Девчонка сошлась один на один с предводителем, обезоружила его Экспеллиармусом и связала Инкарцеро, для надежности приложив головой о землю. И как это понимать?!
— Рональд Уизли соврал, — прошептал он, обращаясь к Игле.
Конечно, ответа не было.
— Я же использовал на нем Империус, как он мог…
Ему не было дела до конфликтов между глупыми британцами, которые хотели использовать его силу и боевые навыки в своих целях. Он даст им то, что они хотят, но возьмет гораздо больше, их жизни, если ему захочется. Значит, Уизли решил, что может безнаказанно соврать ему? Выгораживал мамашу? Это ошибка. Гриндельвальд же и не собирался позволить причинить вред этой Молли… Раньше.
Гневно сощурившись, волшебник коснулся кончиками пальцев красного камня, что всегда был при нем, прошептал заклинание, смешивая тени со светом. Работай же, Красная Тинктура, давай…
Камень превращений, хоть и через небольшое сопротивление, отозвался мгновенно, сплетая свет и тень вокруг мага в чуждое, фальшивое обличье. Высокий светловолосый мужчина теперь казался женщиной средних лет, с длинными рыжими волосами и эффектными, корректно выражаясь, формами. За точность соответствия он бы, честно говоря, не поручился — волшебник видел ее только на колдографиях, и не имел при себе ничего принадлежавшего ей ранее. Но все же, возможность есть. К предсказаниям он относился очень серьезно. Смена облика вызвала головокружение, он чувствовал себя не в своей тарелке, но выбора не было, надо собраться!