От экзистенциальных размышлений его отвлекло внезапное понимание, что именно обсуждают мамаши на скамеечке. Эти клуши говорили о смерти той самой поп-звезды!
— …а все-таки, наверное, он что-нибудь принял, — говорила одна. — Музыканты ведь все такие… Как можно так упасть, если ты не под кайфом?
— Ой, так жалко! — не в тему отвечала другая. — Такой красивый! И лицо, и задница!
От этих милых девических восхвалений достоинств покойного Гарри поплохело ещё больше.
— А имя какое красивое! — подхватила третья. — Подумайте только — Рэй Таргарьян! Интересно это настоящее?
— Дорогая, ты совсем журналов не читаешь? Конечно это псевдоним! Он из старой дворянской семьи, его родители были против…
На этом месте Поттер забрал сопротивляющихся детей и сбежал.
Вечером, уложив близнецов и проконтролировав приготовление ужина Кричером (впрочем, еда, предназначавшаяся Беллатрикс, всегда была самой лучшей — домовик, в отличии от соседей, любил хозяйку намного больше, чем хозяина), Гарри нашёл в интернете несколько концертных записей убиенной поп-звезды и надел наушники. Он вообще часто пользовался магловской техникой — для аврора никакие средства связи и поиска информации не могут быть лишними.
Гарри так засмотрелся, что заметил вернувшуюся жену только когда она сорвала с него наушники.
— Хватит пялиться на своих Кардашьян! — притворно строго прикинула Воин Зари. Руки у неё были расцарапаны, на щеке ссадина — в целом Беллатрикс выглядела очень довольной. Она обожала сражаться.
— Чего? — не понял парень.
— В смысле, как там, Таргарьяна, — поправилась Белла. — Хотя он и правда очень симпатичный… — протянула она, присмотревшись к экрану. Гарри ответил на это недовольным взглядом. — Жаль, что магл. Но имя ужасно глупое, не запомнить.
— Конечно это псевдоним, — заметил аврор. — Его настоящее имя — Том Риддл.
— Намного проще, — кивнула Белла. — Бросай ты по нему убиваться, гад он был, алименты не платил!
— Я и не убиваюсь, это немного другое… Пошли спать.
Наверное, Гарри переборщил с просмотром записей, поскольку теперь концерт ему снился. Он был один в тёмном зале, единственным светом в котором был яркий луч софита, выхватывающий четырёх людей на подмостках. Вот к микрофону подошёл светловолосый мужчина в красно-золотой одежде, с такими же ярко-зелеными глазами, как у Гарри. Он улыбнулся и эта улыбка резала, как нож. В руках у него появилась электрогитара.
Он начал играть, и мелодия была столь безысходной, что, казалось, в мире ничего нет, кроме Азкабана и его дементоров.
…In a coat of gold or a coat of red,
a lion still has claws,
And mine are long and sharp, my lord,
as long and sharp as yours…*
Трое других также придвинулись ближе, среди них был ещё один мужчина и две женщины. У мужчины не было головы, а к обрубку шеи кто-то пришил волчью. Одна из женщин была обнажена и закована в цепи, а за спиной другой появилось что-то вроде дверного проёма, за которым было только небо, куда тут же с диким воплем выпал какой-то человек.
… But now the rains weep o’er his hall,
with no one there to hear.
Yes now the rains weep o’er his hall,
and not a soul to hear.**
У солиста же правая рука, как теперь видел, заканчивалась обрубком, отдельно от которого существовала заколдованная золотая кисть, перебирающая струны.
Наконец, безысходная мелодия закончилась, солист с выражением той же безысходности произнёс в микрофон что-то непонятное — «С Бродягой, Хвостом, Сохатым, а может быть, даже с Лунатиком, почем мне знать»… После чего развернулся и вышел в небесную дверь, куда за ним чуть погодя последовали и остальные, дверь исчезла, и свет от софита погас, так что Гарри оказался в полной темноте. Тут же он услышал справа от себя что-то вроде стука когтей по полу. Волшебной палочки Гарри нигде не было. Обернувшись, парень увидел два горящих красных глаза, которые тут же переместились левее и ближе. Существо издало что-то вроде глухого ворчания, сменившегося громким скрежетом, к которому тут же добавился вопль «Зааважу сволочь». Тут Гарри понял, что проснулся, а кричит Белла. В окно кто-то бился, издавая тот самый скрежет.
Машинально схватив палочку и скомандовав ” Люмос» Гарри увидел, что в окно бьётся всего лишь почтовая сова, а Белла уже открывает ей, ругаясь на то, что кто-то пишет в столь неурочное время.
С горем пополам забрав письмо и ещё раз пообещав жестоко убить отправителя, Беллатрикс кинула его Гарри, которому оно и было адресовано. И тут за окном раздался самый настоящий, достаточно близкий волчий вой.
— Надо же, неужели в деревню забрели! — удивилась Воин Зари, впрочем, судя по вою, зверь был всего один. — Кто этот гад? — осведомилась она, кивнув на злополучное письмо.
— Директор Хогвартса… — недоуменно ответил аврор. — Настаивает на встрече.
====== Глава 2. Директор, у которого много врагов ======
Лишь однажды пытался я школу поджечь,
Да учитель узнал, спички выбросил в печь.
© Пикник — Весна
У ворот Хогвартса Гарри встречал знакомый еще со времен собственной учебы Рональд Уизли, но в каком виде! Поттер был поражен — однокурсник поседел, волосы стояли дыбом, а глаз дергался.
— Привет, Рон! — поприветствовал он бывшего рыжего. — У меня назначена встреча с директором.
— Привет, Гарри, — обрадовался тот. — Я тебя провожу! Слышал, тебя поперли из Аврората?
А он-то уже забыл, за что рыжего не любили.
— Я отстранен до конца выяснения обстоятельств, — спокойно ответил аврор. — А что с твоими волосами?
— Это все проклятые дети виноваты! — пылко вскричал Рон. — Пикси, а не дети! Малолетние дементоры!
Всю дорогу до директорского кабинета он продолжал костерить студентов. Особенно часто он поминал каких-то «уродливую феминистку», «отвратительного мелкого гоблина» и «грязного оборванного носатого хама», судя по всему, лишенных даже зачатков уважения к педагогическому гению Рональда.
Кабинет директора мало изменился со времен учебы Гарри — бесконечные портреты покойных руководителей школы и колдографии ныне здравствующего. Тот так же практически не изменился — все такие же ярко-голубые глаза и широкая белозубая улыбка. Рядом с директорским креслом стоял высокий молодой мужчина, одетый в длинную винно-красную мантию, скрепленную около горла крупным светящимся кровавым рубином. Гарри он с первого взгляда не понравился, хотя казался очень красивым — правильные черты лица, длинные льняные локоны, жесткие серые глаза — было в нем что-то страшное и неестественное. Этот мужчина был единственным новым элементом интерьера кабинета.
— Гарри, мальчик мой! Как я рад тебя видеть! — директор улыбнулся еще шире, хотя, казалось бы, некуда. — Садись! Познакомься с моим заместителем, новым деканом факультета Гриффиндор, Геллертом Гриндельвальдом!
— Я счастлив увидеть вас лично, уважаемый аврор Поттер! — Гриндельвальд старательно изобразил теплую улыбку. По-английски он говорил хорошо, но с континентальным акцентом. — В эти темные времена те, чьи сердца хранят в себе огонь, обязаны держаться вместе. Именно вы можете оказаться Избранным, аврор Поттер.
— Эээ, спасибо, — неуверенно ответил Гарри, чувствующий себя как на собрании секты. — Директор Локхарт, чем обязан вашим приглашением?
— Аврор Поттер, мы наслышаны о вашем отстранении, — снова заговорил Гриндельвальд, обходя его кресло, Локхард же продолжил смотреть на Гарри со своей фирменной идиотской улыбкой. Поттер даже кинул в него невербальной «Финитой», чтобы снять Империус, но ничего не изменилось, только локоны вдруг стали выглядеть значительно менее шикарными. В этом Гриндельвальд его точно обошёл. — И были огорчены им. Мы с моим уважаемым другом директором Локхартом очень хорошо понимаем, что Общее Благо иногда требует лишних жертв. Вы всего лишь выполняли свой долг аврора — разгонять мрак, ибо ночь темна и полна ужасов…
— Очень огорчены! — поддакнул Локхард. — Даже имя какое-то идиотское, Рэй… — Гриндельвальд бросил на него такой взгляд, словно тот был заговорившей плесенью, и директор снова заткнулся.