Что-то необычное, зловещее беспокоило Гарри. Ему чудились остаточные следы высшей некромантии. Но эта магия была слишком редкой, слишком тёмной, чтобы быть хорошо знакомым с ней. Он взглянул на Беллатрикс, и под ногами ее Гарри почудились мелкие голубые цветы, но это оказались лишь лунные блики на траве. Он взглянул на Гриндельвальда, и вдруг увидел, как вокруг него мелькали сполохи огня и черные, извивающиеся тени.
«Хедвиг» — позвал Гарри мысленно и разделил свое сознание, взлетая в оперении совы над местом прошедшей схватки. Вселиться в тело животного оказалось удивительно легко, учитывая, что он годами сознательно блокировал эту способность, хотя от снов, в которых летал птицей, так и не смог избавиться полностью — ощущение полета было таким прекрасным! Ему даже показалось, что теперь у него хватило бы силы завести еще пару «шкур». Предплечье вдруг снова выстрелило болью, заставив приглушенно зашипеть от неожиданности. «Круто, — оценил Гарри, оглядевшись с высоты. — К нам идет министр».
Глава британских магов не был плохим правителем, но отличался очень жестким и непредсказуемым характером. Гарри был знаком с ним несколько ближе, чем хотелось бы — в школе он дружил с сыном тогда еще не министра, Бартом, который несколько лет назад переехал в США. От отцовского контроля подальше. Гарри усмехнулся, вспомнив, какой скандал закатил будущий глава британских магов, когда Барти начал брать уроки игры на электрогитаре и одеваться в черные футболки с черепами, и покинул тело птицы — вряд ли бы министр смог почувствовать его магию, но рисковать не следовало.
— Министр Крауч, — вежливо поздоровались все трое. Бартемиус Крауч был одет в серый магловский костюм и рубашку цвета сырого мяса. У него были русые волосы, сильно тронутые сединой, и очень холодные внимательные бледно-серые глаза. Министра сопровождали двое авроров и неприятного вида полная молодая женщина в ярко-розовом юбочном костюме, тоже магловском. Ее Гарри не знал, но, судя по тому, что ее глаза были очень похожи на глаза самого Бартемиуса, она являлась его родственницей.
— Добрый вечер, — негромко ответил министр. — Как вы объясните, что вокруг вас я чувствую эманации некромантии?
— На нас напал волшебник, называющий себя Морфином Гонтом, министр, — ответила Беллактрикс. — Он попал в Гарри неизвестным мне проклятьем, и угрожал призвать инфери. Этот волшебник выглядел как бездомный магл, но был неожиданно сильным, я полагаю, что мы имели дело с сумасшедшим. Мне на помощь пришел мистер Гриндельвальд, заметивший, что волшебник пытается использовать магию смерти, и ударивший его Адским Пламенем. Если бы не это, я была бы уже мертва!
— Останки? — быстро уточнил министр. Белла и Гриндельвальд синхронно ткнули в непонятного вида кучку, оказавшуюся обгоревшим трупом. — Немедленно вызовите невыразимцев, пусть заберут на экспертизу, — бросил он женщине в розовом, нахмурившись. Та вытащила розовенький, видимо, это был ее любимый цвет, айфон последней модели, говорящий ни то о ее магической слабости, ни то, напротив, о потрясающей силе контроля магических выбросов, и принялась тыкать в экран.
Некоторое время министр молча поочередно буравил взглядом Гарри, Беллу и Гриндельвальда. Поттер на всякий случай попытался поставить окклюменационный барьер, хотя знал, что его мозг по каким-то причинам неприспособлен к этому виду магии.
— При нем были какие-либо артефакты, амулеты, украшения? — строго спросил он, видимо, решив, что их нервы уже достаточно пострадали.
— Я не заметила, но считаю это возможным, очень уж сильна была его магия, — пожала плечами Белла.
— Согласен с леди Блэк, — кивнул Гриндельвальд. — Я не успел рассмотреть, что именно он использовал, но его магия была очень сильна…
— Поттер? — вскинул бровь министр. — Что вы можете к этому добавить?
— Я был без сознания, поэтому ничего не знаю относительно Гонта. Что в нем такого особенного?
— Что ж, в гуманитарных дисциплинах вы никогда не блистали, — согласился Крауч. — Гонты, пожалуй, самая древняя и знатная из магических фамилий Британии. Они возводили свой род к Проклятым королям, властителям Курганов из Барроутона, что правили задолго до Мерлина, а после Основателей их предки породнились с наследниками Салазара Слизерина. Гонты хранили свою чистокровность так рьяно, что женились на родных сестрах, а детей не отправляли в Хогвартс. В начале двадцатого века, по данным Министерства, умер последний из них, нищий и больной старик из выродившегося рода. Никто теперь не знает, какие секреты хранила эта семья, известно лишь, что секреты были темными. Гонты умели управлять животными и поднимать мертвецов, но это легенды. По крайней мере, я надеялся до этого дня. Мой принцип правителя — тихие земли, мирные люди, и таким, как Гонты, нет места в моем мире.
— А теперь мы должны обыскать их! — радостно встряла женщина в розовом. — Вдруг кто-то из них прячет древние темномагические артефакты?
Она наградила пренебрежительным взглядом Беллу, а Гарри и Гриндельвальду достались откровенно сальные. Где же они, по ее мнению, артефакты спрятали?!
— Долорес, я очень ценю твое рвение, но иногда оно слегка выходит за рамки, я доверяю тем, кто сражается за интересы Министерства, — тихо проговорил Крауч не терпящим возражений тоном. — Мне будет вполне достаточно сданных воспоминаний.
Вот зараза, лучше бы обыскали. Хотя… Долорес…
Не думать о белой сове.
— Мы сдадим свои воспоминания, как только нам обеспечат подобающие условия, — решительно заявила Белла.
— Это неосторожно, — возразила розовая женщина. — По крайней мере, мистера Гриндельвальда мы обязаны обыскать, как волшебника, о котором Министерству Британии недостаточно известно.
— Мне известно достаточно… — возразил министр, но Долорес уже шагнула к белокурому волшебнику, образовав совершенно вырвиглазное сочетание красного с розовым. Видимо, обыскивать она его собралась лично и с особым пристрастием.
— Прекрасная леди, простите, но у вас нет предписания, — попытался отклонить ее притязание явно занервничавший Гриндельвальд, но тут из его левого рукава что-то выпало. Он поторопился подхватить этот предмет, но Долорес быстро выкрикнула: «Акцио».
— Так-так-так, — садистски улыбаясь, проговорила она, — Не это ли запретный артефакт Гонтов, мистер Гриндельвальд?
Гарри никогда еще не видел столь разгневанного человека. На щеках заместителя директора выступили желваки, а глаза блеснули красным. Долорес же явно наслаждалась его ненавистью, ее толстые короткие пальцы издевательски поглаживали отобранный предмет — узкий длинный кинжал из какого-то матового белого материала. Взгляд Поттера буквально прилип к нему — предмет казался невыразимо холодным и… чуждым. Он действительно относился к темной магии, Гарри не мог усомниться в этом.
— Это память о дорогом человеке, — с отчаянием в голосе проговорил Гриндельвальд. — Я прошу вернуть мне его.
Гарри послышался холодный, издевательский смех. Он завертел головой, но источника так и не заметил.
— Как же звали этого человека, расскажите, поведайте, — потребовала розовая женщина, явно надеясь поймать колдуна на лжи.
— Иван. Иван Снегов, — снова раздался чей-то смех. Гарри был уверен, что это ложь, но не мог объяснить, почему. — Он давно умер.
Крауч направил на нож палочку.
— Долорес, хватит! — приказал он. — Этот предмет несет на себе чары, но он вполне безопасен! Проверьте его!
— Да, министр, — кивнули все авроры, включая Беллатрикс. — На нем нет темной магии.
Как так? Почему они не чувствуют?
— Можно мне посмотреть? — спросил он. Министр кивнул.