Надо поговорить с ним. Чем раньше я выясню, кто желает его смерти, тем скорее все закончится. Я вернусь домой, к маме, отцу и сестрам, и…
— Ой!
Ну вот, опять! И как она ухитряется появляться ниоткуда?
Меч задрожал перед самым носом младшей сестры князя. В широко раскрытых глазах девчушки был только восторг:
— Ух ты! А еще можешь?
— Как вам будет угодно, ясная панна…
— Просто Агнешка! А ты?
— Дайна, панна Агнешка. Просто Дайна Брыльская.
— Агнешка Пустопольская, — представилась девочка. — Ну покажи еще что-нибудь!
Я кивнула. Девочка напоминала моих младших сестер, Янку и Ланку. Когда я уходила на войну, им было восемь и девять лет. Сейчас уже совсем взрослые, наверное, и красивые. Невесты…
Отступив на шаг, снова встала в стойку, и все начала сначала. Вверх — вниз, плавный поворот, отступить, перенеся тяжесть тела на другую ногу, движение плечом, вбок, вниз, снова вверх, поворот в другую сторону… Краем глаза следила за девочкой. Агнешка смотрела с выражением восторга на мордашке. Вот странные они, брат и сестра. Девочка ничего не боится, прямо-таки лезет вперед любопытным носом. А ее брат совсем другой — мягкий, тихий, спокойный. Видно, что в замке его любят и уважают, редкое качество для правителя — внушать уважение. Кому он мог перейти дорогу?
«Вы здесь никто и ничто!»
Мысль обожгла, как огнем. Я опустила меч.
— А еще? — заныла Агнешка. — Еще покажи!
— Погоди, — я присела на валяющееся бревно, вытянула ногу, — дай отдышаться.
— Устала?
— Нет. Просто задумалась. А кто такой этот пан Матиуш?
— Так, — девочка махнула рукой, — брат. Двоюродный. Только он сирота, у него совсем-совсем никого нет.
Хм… «Никто и ничто». Интересно. Надо к нему присмотреться.
Утробный вой раздался откуда-то со стороны пустыря, и два всадника переглянулись, обмениваясь взглядами. «Ну что? Поедем?» — безмолвно поинтересовался младший у старшего. «А почему бы и нет? — шевельнул бровями тот. — Делать-то пока нечего!»
Младший тут же вытащил из кошеля на поясе берестяной манок, примерился и дунул. Резкий звук в двух словах описать было трудно — крик, стон и вой одновременно. Помолчав и прислушавшись, охотник повторил призыв.
На сей раз на него был получен ответ — похожий звук, но тоном выше, прилетел с другой стороны.
На этой окраинной улице, выходящей к пустырю, много домов были брошены еще во время войны. Бои шли на подступах к городу, предместья вымерли за несколько месяцев до того, как вражеские знамена затрепетали под городскими стенами. Кто перебрался к родне и друзьям за крепостную стену, кто вовсе поспешил податься куда глаза глядят. На месте остались единицы — самые упрямые или те, кому просто некуда было идти. Некоторые из них пересидели в подвалах самые страшные дни, но, когда война отступила, не во всех окнах опять зажегся свет. Пустых домов оказалось столько, что вернувшиеся жители даже могли выбирать — оставаться жить в своем доме или перебраться в соседний потому, что тот больше и не разрушен. Забытые вещи и утварь давно порастаскали, кое-где даже поснимали двери и наличники, так что брошенные дома зияли провалами окон, как непогребенные черепа.
Старший всадник кивнул младшему — мол, давай еще! — а сам тихо-тихо потянул из ножен меч. Его напарник извлек из манка еще один звук.
И опять прислушался к ответу.
Тот доносился из-за сараев, вокруг которых густо разросся кустарник. Конюшня или кузница — сейчас не важно. Но в ней кто-то затаился. И этот кто-то не был ни человеком, ни обычным зверем.
Спешившись, старший всадник стал тихо, по дуге, обходить строение. Младший остался в седле. Он только недавно получил оружие и перестал именоваться «слетком», в то время как его старший напарник еще до войны получил звание «коршуна».[2] Он и сейчас, держа полутораручный меч одной рукой, другую отвел чуть в сторону и время от времени шевелил пальцами, готовый применить магию против существа, что засело в старом сарае.
Опять звук манка. На сей раз «ястребок» взял еще ниже и в конце скатился чуть ли не до хриплого рева. В ответ раздался звук, больше похожий на визг. Самка?
Лошади заволновались, почувствовав грозного хищника. «Ястребок» отнял манок от губ, чтобы поймать повод коня «коршуна», но тут кусты затрещали, и из недр сарая вылетело приземистое существо. Извиваясь длинным суставчатым телом, приподняв плоскую голову, на которой выделялись две челюсти, похожие на клешни, оно устремилось вперед — и слишком поздно сообразило, что сородича тут нет. Резко затормозило, угрожающе приподняв длинный тонкий гибкий, как хлыст, хвост…
2
«Коршун» — иерархия ордена Ястреба существенно отличается от аналогичной в ордене Орла. «Коршунами» именуют только тех рыцарей, которые знают магию, в то время как у «орлов» подобного разделения нет.