Я выскочил на дорожку, нагретую задень солнцем. Откуда-то запахло водой из бассейна. Вслед за Синтией мы приблизились к дому, похожему на наш, да и на большинство домов в Долине, только попросторнее.
Синтия обернулась на Берни:
— Вы и пса с собой возьмете?
— А почему нет?
Кожа у нее на лбу собралась в складочки. Плохой знак.
— В моем доме никогда не было собак.
— Еще не поздно это исправить.
Складочки поползли выше.
— Простите, не поняла.
Берни улыбнулся. У моего напарника большой запас различных улыбок. Эту я бы назвал просто демонстрацией зубов. Я последовал его примеру и сделал то же самое. По человеческим меркам зубы у Берни неплохие, однако не выдерживают никакого сравнения с моими — вы же понимаете, тут я вполне объективен.
— Вероятнее всего, миссис Шамбли, нам потребуется его помощь. Специальность Чета — розыск пропавших детей.
Синтия взглянула на меня.
— По-моему, он слишком агрессивен для работы с детьми.
Самым правильным для меня сейчас было бы закрыть рот, но он почему-то, наоборот, открылся шире. К тому же, услышав несправедливое обвинение, я высунул язык и часто задышал.
— Чет никогда не проявляет агрессии без причины. — Берни потрепал меня по холке. Мне сразу стало спокойнее. — Это профессионально обученный полицейский пес.
— Правда?
— Получил звание лучшего выпускника в школе служебных собак «К-9».
Здесь напарник слегка преувеличил, поскольку школу я на самом деле не закончил, благодаря чему мы с Берни и познакомились; впрочем, это длинная история, расскажу ее вам как-нибудь потом.
— Что ж, в таком случае… — Синтия распахнула дверь, и мы вошли внутрь.
Прямо с порога я учуял запах птичьего дерьма. Кислый и противный, как и сами птицы. Умей я парить в бескрайней синей вышине, был бы я таким же мерзким? Да ни за что!
Вслед за Синтией мы миновали большую комнату, пол в которой был выложен плиткой, приятно холодившей лапы, затем прошли через коридор к закрытой двери. По пути я заметил ломтик хрустящей картошки, валявшийся возле стены, и слопал его на ходу. Рифлененький!
На двери висела табличка с изображением молнии. Берни прочел надпись: «Опасно! Высокое напряжение».
— У Мэдисон своеобразное чувство юмора, — пояснила Синтия.
Мы вошли в комнату, и я увидел птицу. Она сидела на жердочке в клетке, подвешенной к потолку.
— Че-ет, — предостерегающе протянул Берни. Как правило, этот тон означает, что партнер опасается за мое поведение. Разумеется, учитывая мою прыгучесть (в школе «К-9» я считался лучшим прыгуном, отчасти из-за этого и приключились все неприятности; подробностей не помню, но, кажется, не обошлось без крови), я тут же прикинул в уме кое-какие варианты… И все же нет, не сейчас. Мы ведь на работе.
— Хороший мальчик.
Птица — зеленая, с чешуйчатыми желтыми лапами и нелепым острым хохолком на голове — издала отвратительный скрипучий звук.
— Слышали? — спросила Синтия.
— Что?
— Попугай сказал: «Мэдди круче всех». Это она его научила. Он умеет произносить и другие фразы.
Ничего себе! Синтия утверждает, что это существо с маленькими глазками, заключенное в клетку, умеет разговаривать? Ни в жизнь не поверю!
— Его зовут Капитан Кранч.
Капитан Кранч, словно ящерица, уродливо задергал головой взад-вперед и снова что-то прокаркал. Ужасный скрип перешел в пронзительный писк, который резанул мне по ушам. Я взглянул на Берни и понял, что этого писка он не слышал. На самом деле мой партнер не замечает некоторых вещей, однако надо отдать должное: собственные недостатки никогда не портили ему жизнь.
— А что еще он говорит?
Берни, я тебя умоляю!
Синтия приблизилась к клетке.
— Ну же, детка.
«Скри-ип — скри-ип».
— Слышали?
— Что?
— Зажги мой огонь. Когда я сказала: «Ну же, детка», он ответил: «Зажги мой огонь».
Прелестно.
Лицо Берни тем не менее как бы застыло, глаза потемнели. Стало быть, он чем-то заинтересовался.
— Пусть скажет еще что-нибудь.