Спальня моего партнера — царство беспорядка, в котором одежда, книги, газеты свалены как попало — располагается в задней части дома, окнами на каньон. Берни занимает большую кровать, которую раньше делил с Ледой. В то время я спал на кухне, теперь же — на полу в изножье кровати. Где-то под грудой барахла скрывается уютный мягкий коврик.
— Спокойной ночи, Чет.
Я закрыл глаза. Ночной воздух постепенно охлаждался, Берни выключил кондиционер и оставил окна открытыми. В каньоне бурлила жизнь: слышалось тявканье койотов, шелест листьев, резкий крик какой-то птицы, внезапно оборвавшийся. Дыхание Берни стало глубоким и размеренным. Несколько раз он стонал во сне, а через некоторое время пробормотал что-то похожее на «Кто знает?». По улице проехала машина. Судя по звуку, она притормозила возле нашего дома. Я обеспокоенно поднял голову. Автомобиль продолжил движение, шум мотора затих вдали. Я встал, обошел комнату кругом и снова лег, вытянув лапы. Одно ухо белое, другое черное. И что с того? Вскоре я уже исследовал склоны каньона, охотился на койотов, ящериц и пекари при лунном свете — разумеется, во сне. Наяву каньон для меня недосягаем за исключением тех случаев, когда я отправляюсь туда вместе с Берни. И все же партнер мне доверяет. По крайней мере у нас нет электрической изгороди, как на лужайке бедного Игги.
Я проснулся от храпа Берни. В комнате было темно, только между шторами серебрилась тонкая полоска света. Я встал — самочувствие отличное, здоровый аппетит, немного хочется пить — и направился к кровати. Берни лежал на спине, из-под одеяла торчал только подбородок. На лбу собрались морщины, как бывает, когда мой напарник озабочен серьезной проблемой; под глазами пролегли темные круги. Берни выглядел более уставшим, чем с вечера. Я положил морду на одеяло.
С улицы послышался шум автомобиля. На сей раз машина не проехала мимо, а остановилась возле дома, взвизгнув тормозами. Хлопнула дверца. По одному этому звуку я определил, кто, собственно, прибыл. Я потрусил через кухню в гостиную, окна которой выходили на улицу. И верно: по дорожке к дому шагала Леда. Чарли остался в машине.
Я примчался обратно в спальню.
— Чет, пожалуйста. — Берни вцепился в одеяло, не давая мне его сдернуть. — Отстань. Не видишь, я сплю.
Динь-дон. Звонок в дверь.
— У нас гости? — Берни сел на кровати.
Динь-дон.
— Чет! Какого дьявола ты забрался в постель! А ну, вылезай.
Я забрался в постель? И трогаю лапой Берни? Прошу прощения, забылся. Я спрыгнул на пол. Берни поднялся, натянул халат — с множеством прорех и без пояса — и поспешил в коридор. Да уж, вид у моего напарника не ахти: волосы всклокочены, изо рта дурно пахнет. Я двинулся вслед ним.
Берни открыл парадную дверь и заморгал на ярком свету. Глаза у Леды светлые, цвета зимнего неба. Она оглядела Берни, его прическу, халат, перевела взор на меня, а затем снова на Берни. Тот ошалело смотрел на нее.
— Тебе что, нравится унижать меня таким образом? — осведомилась Леда.
— А? — только и ответил Берни.
Я тоже ничего не понял. Всегда с трудом понимал Леду, даже в таких вроде бы очевидных ситуациях, когда видел каждое движение ее губ и мимику.
Она резко вытащила из сумочки листок бумаги и сунула его в руки Берни.
— Что это? — спросил он.
— Письмо из школы, что же еще!
Берни уставился на листок, пробежал глазами строчки.
— Оплата за обучение? — растерянно произнес он. — Но на счету было достаточно денег! Я даже…
Леда выхватила у него письмо.
— Не волнуйся, Малькольм все оплатил.
Малькольм — это бойфренд Леды. Я видел его лишь однажды. У него длинные тощие ноги с такими же длинными тощими пальцами.
— Имей в виду, теперь ты ему должен.
— Как это могло…
Я подбежал к машине. Чарли открыл дверцу, я запрыгнул внутрь и от души облизал ему лицо.
— Как поживаешь, Чет-Ракета?
Замечательно поживаю. Чарли погладил меня по спине.
— Эй, а это что? — Он разгреб мою шерсть. — Кажется, клещ.
Клещ? Странно, я ничего не почувствовал. Я подцепил мерзкое насекомое зубами, раздался едва слышный щелчок, доставивший мне массу удовольствия. Чарли взял раздавленного клеща двумя пальцами.