«Посёлок тихий, именуемый Стрижи…»
Одноклассникам моим
Посёлок тихий, именуемый Стрижи;
вторая школа, три десятка лет назад…
Шальная юность, впереди — большая жизнь,
и типографской краской пахнет аттестат.
Бал выпускной — как наши девушки стройны!
А ночь светла, и кружит головы вальсок…
И драгоценно серебро речной волны,
с весёлым плеском намывающей песок.
Песчинки времени текут — одна к другой:
Афганистан — и олимпийская Москва.
И мы ещё совсем не знаем про застой —
но отстояли от райкомовцев права!
Нас раскидало по стране и временам,
за три десятка лет дорожки разошлись.
Мы с вами видели, как рухнула страна —
не дай, судьба, увидеть детям эту шизь!
Вот и пришли. Листвой деревья шелестят.
Ну, здравствуй, школа!
Как живётся, расскажи?
Наш славный выпуск…
Три десятка лет спустя,
в посёлке тихом, именуемом Стрижи.
РЫЖАЯ ОСЕНЬ
Алле Кузнецовой
Заполыхало, да без тепла
цвета червонцев пламя.
Рыжая осень в гости пришла
с золотом и с дождями.
Щедро дары она раздаёт
бархатом да парчою.
Хитростью лисьей стянет своё,
сцапает и чужое.
На серебре обещает пир
да самоцветов горы…
Что ж ты, родная, явилась в мир
в мокрую злую пору?
Как же ты доброй явилась в мир
в экую злую пору?!
Всё говоришь, что злобная ты, —
только вот нежность греет.
Тает ледышка, в сердце — цветы.
Кто ещё так сумеет?
И разогнав полки облаков,
выскоблив небо впросинь,
пару-другую тёплых деньков
дарит рыжая осень.
ЙОЛЮ — И ВСЕМ ЗИМНИМ ПРАЗДНИКАМ
Йольский кот, йольский кот,
йольский кот глядит в окно,
скаля зубы снежно-белые в ухмылке.
Что-то в го… Что-то в го…
Что-то в горнице темно…
Это что ж такое было в той бутылке?!
Йольский кот, йольский кот
стенку лапою дерёт —
аж потрескивают брёвна под когтями.
Кто там врал, кто там врал,
что он больше не придёт?!
Вот, пожалуйста, явился — как под знамя!
Йольский кот, йольский кот,
йольский кот скребётся в дверь,
оглашая хриплым мявом всю округу.
Хорошо, хорошо, хорошо, что этот зверь
не привёл ещё сюда свою подругу!
Йольский кот, йольский кот
что в сенях-то ты стоишь?
Заходи, садись на лавку — будешь гостем.
Ну, чего так глядишь? Я тебе не йольский мыш!
Да и что с того мыша? — одни лишь кости.
Нелегка, непроста доля йольского кота:
вечно шляешься в ночи, народ пугая.
А морозец — сердит, и тебе не повредит
по такой погоде чарочка-другая.
А теперь, дорогой, закуси, чем бог послал,
и не плачься ты, что кошкам, мол, не нужен.
Что же ты, что же ты на обед-то опоздал?
Ну, зато теперь сытнее будет ужин.
Погляди, погляди, погляди, какой буран:
ведь ни зги, ни свету белого не видно.
До дупла не дойдёшь,
под кустом свернёшься пьян,
отморозишь кой-чего — ой, будет стыдно!
Снегопад, снегопад -
где же солнце, наконец?..
Во сто шуб зима укутывает землю.
Но не страшен теперь
даже лютый зверь песец,
потому что йольский кот на печке дремлет!
НЕПРАВИЛЬНАЯ КАСЫДА О НЕ-ВЕЛИЧИИ
Величье владыки не в мервских шелках,
какие на каждом купце…
Величие льва — не внушительный вид,
но умение справиться с прайдом:
попробуй поладить со львицей с одной…
А если их пять или шесть?
Величие тигра — не в мощи клыка,
а в том, что волчишки прижаты;
и кто перед ним даже лев-падишах,
которого кормит гарем?
Шакал же, подлец, на величье плевал:
ему бы объедков побольше!
При тиграх и львах прихлебатель-шакал
всегда раздобудет кусок…
К чему о величьи сейчас размышлять?
Величия — не замечают.
Поцарствуй достойно — и в вечность шагни…
Потомки оценят, как жил.
