О Создатель этого мира! О Великий! Кого из помета волка с собакой следует истреблять прежде: того, которого сплодил пес с волчицей, или того, которого сплодил волк с сукой?
И сказал Ахура Мазда; истребить нужно прежде всего того, которого сплодил пес с волчицей, и потом того, которого сплодил волк с сукой. Ибо из первого помета пойдут собаки более опасные для дома и двора, нежели кроткая собака. А из другого пойдут волки более опасные для дома и двора, нежели сами волки. Собаку же по повадкам можно определить восьмикратно: она подобна служителю бога, воину, скотоводу, батраку, вору, ночному хищнику, потаскухе, ребенку. Пищу принимает, как служитель бога, удовлетворяясь ею быстро, как служитель бога, довольствуется пищей скудной, как служитель бога, и держит себя, как служитель бога. Она, как воин, следует за теми, кто идет впереди, кидается на благодушный скот, как воин, и ведет себя, как воин. Она сторожка, и сон ее неглубок, как у того, кто разводит скот, и ведет себя, как тот, кто владеет скотом. Она услужлива, как батрак, мстительна, как батрак, и ведет себя, как батрак. Темноту любит, как вор, в согласии с ночью, как вор, и лезет, как вор, бег размышления, она ненадежна, как вор, и ведет себя, как вор. Темноту Любит, как ночной хищник, и ведет себя, как ночной хищник. Готова на все, как потаскуха, мститель на, как потаскуха, гадит на дорогах, как потаскуха, и ведет себя, как потаскуха. Сонлива, как ребенок, слюнява, как ребенок высовывает язык, как ребенок, бегает вокруг тех, кто идет впереди, как ребенок, и ведет себя, как ребенок.
Если собака подошла к дому, не следует мешать ей войти, ибо не стоял бы так прочие дом на земле, которую создал благой бог если б не было на свете собаки.
О Создатель этого мира! О Великий! Не собака умирает, и, состарившись, не отрабатывает своего хлеба, и семя ее иссыхает, и покидает чутье! Что тогда?
И сказал Ахура Мазда: тогда собака уйдет к источникам вод, о Заратустра. И с тех водах водятся две живущие в воде выдры. Из душ тысячи собачьих самок и тысяч собачьих самцов родится пара выдр: самка и самец. И тот, кто убьет выдру, навлечет голодную засуху, и от тех мест, о Заратустра отвернутся счастье и изобилие, здоровы и удача, и пресекутся всходы хлебов и трав.
О Создатель этого мира! О Великий! Когда же снова вернутся туда счастье и изобилие, здоровье и удача, станут расти травы и всходить хлеба и злаки?
Не ранее, о Заратустра, чем тот, кто убит выдру, сам падет от удара, а верующие ж возьмутся три дня и три ночи почитать души выдры при неугасимом огне. Лишь тогда вернутся счастье и изобилие, здоровье и удача, начнут расти травы и взойдут хлеба и злаки.
Древняя Индия
Мы уже растолковали любезному читателю, как заключили свой прекрасный союз человек и собака, сослались на клинопись, на древнеперсидскую Авесту, чтоб доказать, сколь стара эта история, вспомнили даже Египет.
Однако нет на свете ничего ни достаточно древнего, ни давнего, а также нелепого.
В Древней Индии официальная брахманская религия считала собаку нечистым животным. Но как объяснить многочисленные упоминания о собаках как образах мифических? Ведь именно собака сопровождала Кандобу — древнейшее божество исконных жителей Индии, населявших ее задолго до того, как в страну с севера пришли рослые арийцы (кстати, арийцы означает «господа») и захватили всю огромную территорию, завели свои порядки, навязали свои взгляды, оттеснив коренных жителей в глубь страны, в непроходимые джунгли.
Очевидно, новые хозяева переняли у исконного населения кое-какие верования и перенесли их в свою религию. Древнего бога Кандобу изображали с собачьей головой, и происходил он от собаки. Во время торжественных церемоний в его храмах служители лаяли по-собачьи, а верующие, пришедшие ему поклониться, делали вид, будто кормят их костями в память о великом собачьем предке. Более того, считалось, что бесплодная женщина, послужив какое-то время в таком храме, непременно родит ребенка. Видимо, храмовые священнослужители умели не только лаять! Собаку, как утверждают ученые книги, еще и сейчас в некоторых частях Бомбея почитают как друга самого бога Шивы. В Бенаресе есть храм, там верховодит божок, вернее, демон Котвал, которого сопровождает невидимая собака. А кондитеры, проживающие вблизи храма, выпекают сахарные фигурки собак. Набожные матери покупают их своим детям не только полакомиться, но и как талисман, на счастье.
И даже в Упанишадах[10] — этом сгустке мудрости — имеется целая собачья литургия, а четыре пса Даттатрея вроде бы считаются воплощением четырех Вед.
У философа и ученого Бадараяны была собака, она всегда бежала впереди него, танцевала и держала миску, выпрашивая для своего хозяина — аскета — еду и питье.
Древний индийский герой, который, подобно греческому Прометею, принес людям огонь, был, естественно, благородного и высокого происхождения — мать его была сукой.
А из Ригведы мы узнаем, что бога солнца Сираму поэтично называли «божественная собака». Бог Индра, один из величайших богов, держал при себе сучку, по имени Сарама, она прославилась тем, что навела бога Йндру на след коров, которых злая богиня Пани у него похитила. В ответ же на подобное злодеяние бог Индра получил моральное право убить Пани. Хоть и был Индра всемогущим богом, но не обладал столь острым нюхом, как его собака Сарама! Ну разве это не комплимент собачьим талантам?!
Бог индийского загробного царства Яма тоже завел себе собак, и они стали охранять вход на тот свет. Эти прямые потомки Сарамы были четырехглазыми. Если вспомнить, что греческие мифы тоже упоминают о собачьем боге — страже загробного мира, то нам остается лишь удивляться, как это древние ухитрялись передавать друг другу плоды своих фантазий, ведь ни одна нелепость не оказалась достаточно нелепой, чтобы ее тут же не переняли и не передали дальше, получая при этом великое удовольствие.
В Индии на собаку взвалили множество всяческих дел, касавшихся погребения.
В некоторых краях перед погребением покойника показывали собакам, ведь бродячие, бездомные псы пожирали останки людей и животных, которые валялись вокруг людских селений.
Впрочем, мудрец Васиштха сложил даже поэтический гимн собаке, чтобы таким образом обеспечить себе место в раю.
И нет ничего странного, что некоторые индийские семьи держали собаку как животное, символически принадлежащее всему роду. Ведь когда-то животные были тотемные и давали имя целому роду. Об этом имеются упоминания еще в древней «Махабхарате», где «куккура» и есть именно такое тотемное имя собаки. И еще. В санскрите имеется слово «куккута», но оно означает «петух». И следует заметить, у этих двух животных не только схожие названия. Уже у иранцев они считались священными. У индийцев их родство сохранилось лишь в области языковой. Оба — и петух, и собака — приветствуют наступающий день; петух предвещает приход утра и конец владычества ночи, а значит, и власти ночных демонов. Крик петуха освобождает человека, попавшего во власть темных сил. Подобная же роль отводилась собаке, чей лай нравился человеку — в отличие от всех остальных существ, которых лай этот пугал. Человек уже понял, что лай собаки оберегает его от опасности.
Итак, хотя в Индии все-таки побеждает мнение, будто собака зверь недобрый, это не мешает, однако, собакам-избранницам общаться с богами и быть любимицами великих философов.
Впрочем, мрачная судьба собачьих стай на улицах индийских городов подобна судьбе бездомных бродяг, не имеющих крова над головой. И те и другие влачат жалкое существование, они ~ изгои общества, которое делает вид, будто их вовсе нет.
Бездомные собаки и бездомные люди — вот оно зеркало, отражающее истинное лицо мира богатых.
10
Упанишады — заключительная часть Вед, основа всех религиозно-философских систем Индии. Практически подчинена целям достижения духовного освобождения.