Видъ нашего посѣтителя удивилъ меня, потому что я ожидалъ типичнаго деревенскаго врача. Онъ былъ очень высокаго роста, тонкій, съ длиннынъ носомъ, похожимъ на клювъ, выдававшимся между двумя острыми, сѣрыми глазами, близко поставленными и ярко блестѣвшими изъ-за очковъ въ золотой оправѣ. Онъ былъ одѣтъ въ профессіональный, но неряшливый костюмъ: его сюртукъ былъ грязноватъ, а брюки потерты. Хотя онъ былъ еще молодъ, но спина его уже была сгорблена, и онъ шелъ, нагнувъ впередъ голову, съ общимъ выраженіемъ пытливой благосклонности. Когда онъ вошелъ, взглядъ его упалъ на трость въ рукахъ Холмса, и онъ подбѣжалъ къ ней съ радостнымъ возгласомъ:
— Какъ я доволенъ! Я не былъ увѣренъ, здѣсь ли я ее оставилъ или въ пароходной конторѣ. Я бы не хотѣлъ ни за что на свѣтѣ потерять эту трость.
— Это, какъ видно, подарокъ, — сказалъ Холмъ.
— Да, сэръ…
— Отъ Чэрингъ-Кросскаго госпиталя?
— Отъ нѣсколькихъ друзей, служащихъ тамъ, по случаю моей свадьбы.
— Ай, ай, это скверно, — сказалъ Холмсъ, качая головой.
Глаза доктора Мортамера блеснули сквозь очки кроткимъ удивленіемъ.
— Почему же это скверно?
— Только потому, что вы разбили наши маленькіе выводы. По случаю вашей свадьбы, говорите вы?
— Да, сэръ. Я женился и оставилъ госпиталь, а вмѣстѣ съ нимъ и всякія надежды на практику консультанта. Это было необходимо для того, чтобы я могь завести свой собственный домашній очагъ.
— Ага, такъ мы въ сущности уже не такъ ошиблись, — сказалъ Холмсъ. Итакъ, докторъ Джэмсъ Мортимеръ…
— Мистеръ, сэръ, мистеръ… скромный врачъ.
— И очевидно человѣкъ съ точнымъ мышленіемъ.
— Пачкунъ въ наукѣ, мистеръ Холмсъ, собиратель раковинъ на берегахъ великаго неизслѣдованнаго океана. Полагаю, что я обращаюсь къ мистеру Шерлоку Холмсу, а не…
— Нѣтъ, это мой другъ, докторъ Ватеонъ.
— Очень радъ, что встрѣтилъ васъ, сэръ. Я слышалъ ваше имя въ связи съ именемъ вашего друга. Вы очень интересуете меня, мистеръ Холмсъ. Я съ нетерпѣніемъ ожидалъ увидѣть такой доликоцефальный черепъ и столь хорошо выраженное развитіе надглазной кости. Вы ничего не будете имѣть, если я проведу пальцемъ по вашему теменному шву? Снимокъ съ вашего черепа, пока оригиналъ его еще дѣятеленъ, составилъ бы украшеніе всякаго антропологическаго музея. Я вовсе не намѣренъ быть неделикатнымъ, но признаюсь, что жажду вашего черепа.
Шерлокъ Холмсъ указалъ странному посѣтителю на стулъ и сказалъ:
— Я вижу, сэръ, что вы восторженный поклонникъ своей идеи, какъ и я своей. Я вижу по вашему указательному пальцу, что вы сами скручиваете себѣ папиросы. Не стѣсняйтесь курить.
Посѣтитель вынулъ изъ кармана табакъ и бумажку, и съ поразительною ловкостью скрутилъ папироску. У него были длинные дрожащіе пальцы, столь же подвижные и безпокойные, какъ щупальцы насѣкомаго.
Холмсъ молчалъ, но его быстрые взгляды доказывали мнѣ, насколько онъ интересуется нашимъ удивительнымъ гостемъ.
— Я полагаю, сэръ, — сказалъ онъ, наконецъ, — что вы сдѣлали мнѣ честь придти сюда вчера вечеромъ и опять сегодня не съ исключительной цѣлью изслѣдовать мой черепъ?
— Нѣтъ, сэръ, нѣтъ, хотя я счастливъ, что получилъ и эту возможность. Я пришелъ къ вамъ, мистеръ Холмсъ, потому, что признаю себя непрактичнымъ человѣкомъ и потому, что я внезапно сталъ лицомъ къ лицу съ очень серіозной и необыкновенной задачей. Признавая васъ вторымъ экспертомъ въ Европѣ…
— Неужели, сэръ! Могу я васъ спросить, кто имѣетъ честь быть первымъ? — спросилъ Холмсъ нѣсколько рѣзко.
— Но точно научный умъ Бертильона будетъ всегда имѣть сильное вліяніе.
— Такъ не лучше ли вамъ посовѣтоваться съ нимъ?
— Я говорилъ, сэръ, объ умѣ точно научномъ. Что же касается до практически дѣлового человѣка, то всѣми признано, что вы въ этомъ отношеніи единственный. Надѣюсь, сэръ, что я неумышленно не…
— Немножко, — сказалъ Холмсъ. Я думаю, докторъ Мортимеръ, что вы сдѣлаете лучше, если, безъ дальнѣйшихъ разговоровъ, будете добры просто изложить мнѣ, въ чемъ заключается задача, для разрѣшенія которой требуется моя помощь.
II
Проклятіе надъ Баскервилями
— У меня въ карманѣ рукопись, — началъ Джэмсъ Мортимеръ.
— Я это замѣтилъ, какъ только вы вошли въ комнату, — сказалъ Холмсъ.
— Это старая рукопись.
— Не новѣе восемнадцатаго столѣтія, если это только не поддѣлка.
— Какъ могли вы это узнать, сэръ?
— Все время, пока вы говорили, изъ вашего кармана выглядывало дюйма два этой рукописи. Плохимъ былъ бы я экспертомъ, если бы не могь указать на эпоху документа съ точностью приблизительно до десяти лѣтъ. Можетъ быть, вы читали мою небольшую монографію объ этомъ. Я отношу этотъ документъ къ 1730 году.