Докторъ Мортимеръ сложилъ газету и положилъ ее обратно въ карманъ.
— Таковы, мистеръ Холмсъ, обнародованные факты, относящіеся къ смерти сэра Чарльза Баскервиля.
— Я долженъ принести вамъ свою благодарность, — сказалъ Шерлокъ Холмсъ, — за то, что вы привлекли мое вниманіе на случай, который представляетъ, конечно, нѣсколько интересныхъ данныхъ. Я въ то время видѣлъ мелькомъ нѣсколько газетныхъ сообщеній объ этомъ, но былъ занятъ маленькимъ дѣломъ о ватиканской камеѣ и, въ своемъ желаніи угодить папѣ, упустилъ изъ вида нѣсколько интересныхъ англійскихъ дѣлъ. Въ этой статьѣ, говорите вы, заключаются всѣ обнародованные факты?
— Да.
— Такъ сообщите мнѣ интимныя свѣдѣнія.
Съ этими словами Холмсъ снова прислонился къ спинкѣ кресла, сложилъ концы пальцевъ и принялъ самое безстрастное судейское выраженіе.
— Дѣлая это, — сказалъ Мортимеръ, начинавшій выказывать сильное волненіе, — я говорю то, чего никогда никому не довѣрялъ. Одинъ изъ мотивовъ, по которому я это скрылъ отъ слѣдствія, заключается въ томъ, что человѣку науки крайне непріятно быть заподозрѣннымъ въ томъ, что онъ раздѣляетъ народное суевѣріе. Вторымъ мотивомъ было то, что Баскервильское помѣстье, какъ говоритъ о томъ газета, осталось бы безъ владѣльца, если бы что-нибудь усилило его и безъ того мрачную репутацію. По обѣимъ этимъ причинамъ я думалъ, что имѣлъ право сказать менѣе, чѣмъ зналъ, разъ практически ничего хорошаго не вышло бы изъ моей откровенности, но отъ васъ у меня нѣтъ никакой причины скрывать что бы то ни было.
— Болото очень мало населено, и тѣ, кто живутъ по сосѣдству другъ съ другомъ, находятся въ постоянномъ сношеніи. Поэтому я часто видѣлся съ сэромъ Чарльзомъ Баскервилемъ. За исключеніемъ мистера Франкланда изъ Лафтаръ-голля и мистера Стапльтона — натуралиста, нѣтъ ни одного интеллигентнаго человѣка на много миль. Сэръ Чарльзъ велъ уединенную жизнь, но его болѣзнь свела насъ, а эту связь поддерживала общность нашихъ интересовъ въ наукѣ. Онъ привезъ съ собою изъ Южной Африки много научныхъ свѣдѣній, и не мало провели мы прелестныхъ вечеровъ, разсуждая о сравнительной анатоміи бушмэна и готтентота.
— Въ послѣдніе мѣсяцы для меня становилось все яснѣе и яснѣе, что нервы сэра Чарльза были до послѣдней крайности натянуты. Прочитанная мною вамъ легенда настолько подѣйствовала на него, что хотя онъ ходилъ по всему пространству своихъ владѣній, но ничто не могло бы его заставить пойти ночью на болото. Какъ бы это ни казалось невѣроятнымъ вамъ, мистеръ Холмсъ, онъ былъ искренно убѣжденъ, что ужасный рокъ тяготѣетъ надъ его родомъ, и, конечно, то, что онъ разсказывалъ о своихъ предкахъ, не могло дѣйствовать успокоительно. Его постоянно преслѣдовала мысль о присутствіи чего-то отвратительнаго, и не разъ спрашивалъ онъ меня, не видѣлъ ли я во время своихъ врачебныхъ странствованій какого-нибудь страннаго существа или не слыхалъ ли я лая. Послѣдній вопросъ ставилъ онъ мнѣ нѣсколько разъ, и всегда голосъ его при этомъ дрожалъ отъ волненія.
— Я хорошо помню, какъ недѣли за три до рокового происшествія я пріѣхалъ къ нему. Онъ стоялъ y выходной двери. Я сошелъ съ брички и, стоя протнвъ него, увидѣлъ, что его глаза были устремлены за мое плечо, и въ нихъ читался страшный ужасъ. Я оглянулся и успѣлъ только мелькомъ замѣтить что-то такое, что я принялъ за болыпого чернаго теленка, пробѣжавшаго сзади экипажа. Сэръ Чарльзъ былъ такъ взволнованъ и испуганъ, что я бросился къ мѣсту, на которомъ видѣлъ животное, чтобы поймать его. Но оно исчезло, и это происшествіе произвело, казалось, на сэра Чарльза самое тягостное впечатлѣніе. Я просидѣлъ съ нимъ весь вечѳръ и по этому случаю, ради того, чтобы объяснить свое волненіе, онъ вручилъ мнѣ на храненіе рукопись съ повѣстью, которую я вамъ прочиталъ. Я упоминаю объ этомъ маленькомъ эпизодѣ потому, что онъ пріобрѣтаетъ нѣкоторое значеніе въ виду происшедшей впослѣдствіи трагедіи, но въ то время я былъ убѣжденъ, что случай самый обыкновенный и что волненіе сэра Чарльза не имѣло никакого основанія.