— Около четырехъ футовъ.
— Такъ что можно перелѣзть черезъ нее?
— Да.
— Не видѣли ли вы какихъ-нибудь слѣдовъ у самой калитки?
— Ничего особеннаго.
— Царь Небесный! И никто не изслѣдовалъ это мѣсто?
— Я самъ осмотрѣлъ его.
— И ничего не нашли?
— Я былъ очень смущенъ. Было очевидно, что сэръ Чарльзъ стоялъ тутъ въ продолженіе пяти или десяти минутъ.
— Почему вы это узнали?
— Потому что пепелъ съ его сигары успѣлъ упасть два раза.
— Прекрасно. Это, Ватсонъ, коллега намъ по душѣ. Но слѣды?
— На всемъ этомъ маленькомъ кусочкѣ гранія были видны одни только его слѣды. Я не видѣлъ никакихъ иныхъ.
Шерлокъ Холмсъ ударилъ себя по колѣну съ выраженіемъ досады и воскликнулъ:
— Ахъ, отчего меня тамъ не было! Это, очевидно, необыкновенно интересное дѣло и такого рода, что оно представляетъ обширное поле для дѣйствій научному эксперту. Эта страница гранія, на которой я могъ бы прочесть такъ много, давно уже стерта дождемъ и тяжелыми сапогами любопытныхъ мужиковъ. Ахъ, докторъ Мортимеръ, докторъ Мортимеръ! Какъ это вы меня не призвали туда! На васъ поистинѣ лежитъ большая отвѣтственность.
— Я не могъ васъ призвать, мистеръ Холмсъ, не обнаруживъ этихъ фактовъ во всеобщее свѣдѣніе, а я уже высказалъ вамъ причины, по которымъ не хотѣлъ этого сдѣлать. Кромѣ того, кромѣ того…
— Почему вы колеблетесь?
— Есть область, въ которой самый проницательный и опытный сыщикъ безпомощенъ.
— Вы хотите сказать, что дѣло это сверхъестественное?
— Я этого собственно не сказалъ.
— Да, но, очевидно, думаете.
— Мистеръ Холмсъ! Со времени этой трагедіи до моего свѣдѣнія дошло нѣсколько инцидентовъ, которые трудно примирить съ естественнымъ порядкомъ вещей.
— Напримѣръ?
— Я узналъ, что до этого ужаснаго происшествія нѣсколько человѣкъ видѣли на болотѣ существо, соотвѣтствующее этому Баскервильскому демону, существо, которое не можетъ быть ни однимъ животнымъ, извѣстнымъ наукѣ. Всѣ, кто видѣлъ его, говорили, что это громадное существо, свѣтящееся, отвратительное и похожее на призракъ. Я разспрашивалъ всѣхъ этихъ людей: одинъ изъ нихъ крестьянинъ, съ крѣпкой головою, другой кузнецъ, третій фермеръ на болотѣ, и всѣ они говорятъ одно и то же объ этомъ странномъ привидѣніи, и то, что они рисуютъ, въ точности соотвѣтствуетъ адской собакѣ изъ легенды. Увѣряю васъ, что въ округѣ царитъ ужасъ, и отваженъ тотъ человѣкъ, который рѣшится пройти ночью по болоту.
— И вы, человѣкъ науки, вѣрите въ то, что тутъ дѣйствуетъ сверхъестественная сила?
— Я не знаю, что думать.
Холмсъ пожалъ плечами и сказалъ:
— До сихъ поръ мои изслѣдованія ограничивались этимъ міромъ. Я въ скромныхъ размѣрахъ боролся противъ зла, но выступить противъ самого отца зла было бы, пожалуй, слишкомъ самонадѣянно съ моей стороны. Однако же вы должны допустить, что слѣды ногъ были матеріальны.
— Собака-легенда была настолько матеріальна, что могла перегрызть человѣку горло, а между тѣмъ она была исчадіемъ діавола.
— Я вижу, что вы совершенно перешли на сторону сверхъестественниковъ. Но, докторъ Мортимеръ, вотъ что вы мнѣ скажите: если вы придерживаетесь такихъ взглядовъ, зачѣмъ вы пришли ко мнѣ за совѣтомъ? Вы говорите мнѣ, что безполезно разслѣдовать смерть сэра Чарльза, и одновременно просите меня это сдѣлать.
— Я не сказалъ, чтобы вы произвели разслѣдованіе.
— Такъ чѣмъ же я могу помочь вамъ?
— Совѣтомъ, что мнѣ дѣлать съ сэромъ Генри Баскервилемъ. который прибудетъ на станцію Ватерлоо (докторъ Мортимеръ посмотрѣлъ на свои часы) ровно черезъ часъ съ четвертью.
— Наслѣдникъ?
— Да. По смерти сэра Чарльза мы собрали справки объ этомъ молодомъ человѣкѣ и узнали, что онъ занимался фермерствомъ въ Канадѣ. Изъ добытыхъ о немъ свѣдѣній оказывается, что онъ во всѣхъ отношеніяхъ превосходный малый. Теперь я говорю не какъ врачъ, а какъ душеприказчикъ сэра Чарльза.
— Я полагаю, что нѣтъ больше претендентовъ на наслѣдство?
— Нѣтъ. Единственный еще родственникъ, о которомъ намъ удалось узнать, — Роджеръ Баскервиль, младшій изъ трехъ братьевъ, изъ которыхъ бѣдный сэръ Чарльзъ былъ старшимъ. Второй братъ, давно умершій, отецъ молодого Генри. Третій, Роджеръ, бымъ уродомъ семьи. Въ немъ текла кровь древняго властнаго рода Баскервилей, и говорятъ, что онъ походилъ, какъ двѣ капли воды, на фамильный портретъ стараго Гюго. Онъ такъ велъ себя, что ему пришлось бѣжать изъ Англіи, и онъ умеръвъ 1876 г. въ Центральной Америкѣ отъ желтой лихорадки. Генри послѣдній Баскервиль. Черезъ часъ и пять минутъ я его встрѣчу на Ватерлооской станціи. Я получилъ телеграмму о томъ, что онъ прибудетъ сегодня утромъ въ Саутгэмптонъ. Такъ что же вы посовѣтуете мнѣ, мистеръ Холмсъ, дѣлать съ нимъ?