Дядя Миша лишь усмехнулся.
– Собаки они ведь тоже умные, а этот кобель видать из приличной собачьей семьи. Где уж нашел его еврей?
Прошло два месяца. Анна привязалась к щенку, постоянно приходила к нему, угощала колбасой и гладила. Даже хозяин – хитрый еврей, заметил, как собака меняется когда рядом с ней девушка. Но привязанность пса настораживало Хинензона.
– Вот уведет она твою собаку, – бубнила каждый раз его жена. – Смотри пес, он тоже понимает людей! Прячь собаку!
Хинензон был скупым человеком, поэтому через неделю другую поострил собачью будку и привязал пса с другой стороны дома.
Анна заметила это, когда однажды пришла, чтобы отдать псу хорошую говяжью кость. Не дождавшись маленького друга, она оставила презент возле калитки и ушла.
Весь день она была сама не своя. Ей непременно хотелось прикоснуться к щенку, посмотреть в его до боли знакомые глаза.
Иногда по ночам она просыпалась в холодном поту. Перед ней появлялся сначала Андрей, потом эта собака. Она бросалась на него и исчезала в лесу. И Анна бежала за ней…
С каждым днем Анна замечала, что непонятная привязанность к щенку помогает ей легче справляться со всеми трудностями.
Когда однажды Хинензонов не было в доме, она перелезла через забор и подошла к собаке. Но, увидев ее печальные глаза, замерла на месте.
Потом приласкала щенка. Тот заскулил и как-то виновата посмотрел на нее.
А после начал осторожно покусывать ее руку.
Но Анне это было приятно. Она не могла поверить, что псу нравится, когда она рядом.
Как-то ее застал у себя во дворе Хинензон. Он недовольно смотрел на трогательную картину – девушка ласкала собаку, а потом пошел к дяде Миши и долго ему что-то высказывал.
Дядя Миша сделал вывод и решил поговорить с Анной. Вечером он зашел к ней в комнату и первым заговорил про соседа-еврея и его собаку.
– Ну, хочешь я куплю тебе собачонку, такую же как у Хинензонов. Даже еще лучше. Только не ходи больше к ним. Хинензон не любит этого. Ему не нравится, когда ты без спроса заходишь и играешь с псом. Он даже думает, что ты немного тронулась умом, – дядя Миша был откровенен как никогда.
Но Анна не винила его за прямоту, хотя неприятный осадок все же остался после разговора, и она решила больше не ходить к собаке.
Но пес все чувствовал. Он понимал, что девушка изменила к нему свое отношение.
Когда Анна выходила из дома, он начинал скулить, лаять и даже выть. Тут же выбегал старый еврей и грозил девушке пальцем.
– Да я и не подхожу к нему! – не сдержалась однажды Анна, а потом закрывшись в своей комнате, разрыдалась.
«Дура! Ну что ты плачешь? Из-за того, что тебя не пускают к собаке? Да она не твоя! Не твоя!» – вторил ей внутренний голос. И Анна успокаивалась.
Пока еще были теплыми вечера, Анна любила посидеть на крылечке дома и вспоминать об Андрее. Как познакомилась с ним, как мечтали прожить долгую и счастливую жизнь. Как им завидовали друзья, считая их самой красивой парой на свете.
Медленно спускалось за лес солнышко, унося с собой все грустные воспоминания, зажигался свет в окнах, и дядя Миша звал Анну на ужин. В это время Хинензон и выпускал свою собаку.
– Айк! Айк! – кричал он, а пес носился как угорелый по двору.
– Какая противная кличка! – не сдержалась однажды Анна, преступив порог гостиной.
Дядя Миша, как обычно лежал на диване и философски заметил:
– У них все на еврейский манер, – потом громко засмеялся, понимая, что сказал какую-то чушь.
После ужина к Анне забегали подружки, и они ходили гулять по тихим улочкам городка. Их сопровождали статные парни, не сдерживая себя в изысканных манерах ухаживания.
…В тот вечер Анна возвращалась домой одна. Было уже поздно. На улицах не горели фонари, темнота – хоть глаз выколи.
Вдруг какой-то черный комок возник под ногами. Анна даже вскрикнула от испуга. Но услышав знакомый лай обрадовалась и присела на корточки.
– Это ты Айк? Ты убежал от хозяина?
Пес вилял хвостом и скулил. Анна провела рукой по его шерсти и тут ее словно обожгло, словно все перевернулось внутри. Как-будто она ласкала самого близкого и любимого человека. А собака, застыв на месте тихо заскулила.
– Айк! – она еле произнесла его кличку. – Иди домой, тебя будут ругать!
Но длинная мордочка уткнулась в теплую ладонь девушки, собака лизнула ее руку и мотнула головой. Потом она дотянулась до ее щеки и слизнула набежавшую слезу.
– Что ты делаешь? Я не плачу…
Анна быстро встала и не сказав ни слова пошла домой. Айк бежал за ней. Он то и дело подпрыгивал на ходу, не скрывая своей радости.
«Этого не может быть! Собака чувствует меня! Она понимает меня!».