Собака и Волк [HL]

Он хотел, чтобы она его услышала. Но как это сделать?

Поэтому он просто ждал.

В том месте, где когда-то открывались Морские ворота, появилась волна. Что это, быстрина? Быстро, как тюлень она двигалась в его сторону. За ней тянулся след. Все ближе… он увидел мелькнувшую в воде руку, длинные, густые волосы. Она доплыла до мелководья, в нескольких ярдах от него, и встала.

Вода колебалась возле талии. Лунный свет омывал лицо, грудь и протянутые к нему руки. Белая, словно морская пена, золотые волосы и глаза… помнится, они были цвета летнего неба. Такою он видел ее в последний раз возле Моста Сены, но тогда он испытал ужас от проснувшейся в нем похоти.

Сегодня все было по-другому. Она была прекрасна, а белизна делала ее непорочной. Перед ним стояла прежняя принцесса Иса. Улыбка на ее лице напомнила ему маленькую девочку, для которой он сделал деревянную лошадку. Она была его дочерью, рожденной от Дахилис, и она звала его.

Он услышал ее нежное пение, перекрывавшее шум волн, бившихся о скалы.

В открытом океане лунный свет,
Нас разделяет берег.
О, папа мой, приди ко мне.
И дай в любовь поверить.

Хоть я покинула людей,
По ветру брошена, как брызги пены,
Ты помнишь, как спешила я тогда,
Когда вернулся ты в родные стены?

Летит по скалам песнь твоя И глухо, и печально.
Твой смех всегда излечивал меня,
И не было отчаянья.

Так сиротливо было мне, когда жила я в море,
И там, хоть плакать не могла, познала много горя.
Любимый, приди же ко мне наконец
И песню свою пропой мне, отец.

Христос милосердный! Нет, не может он это произнести.

Она застыла в ожидании. Если он так и будет стоять на берегу, то она уплывет.

Он шагнул вперед. Дно резко понижалось. Несколько футов, и вода его скроет с головой. Соленые брызги летели в рот.

Он физически ощутил ее радость. Она подалась ему навстречу, но с места не двигалась. Руки, протянутые к нему, дрожали.

Он раскрыл объятия, и она в них упала. Он крепко прижимал ее к себе. Она обнимала его за шею, положила голову ему на грудь. Тело его пронзил холод.

— Дахут, — сказал он, — о Дахут.

Она вдруг вывернулась и страшно закричала. Никогда раньше он не видел такого ужаса на ее лице.

Не оглядываясь назад, он понял, что это подошел Корентин и что он начал изгонять бесов.

Дахут нырнула. У нее еще было время бежать.

Грациллоний ринулся за ней. Вцепился в длинные волосы. Она уволокла его под воду. Ослепнув, задохнувшись, он вместе с ней ушел на глубину. Не выпуская волос, другой рукой ему удалось ухватить ее за ногу. Она старалась лягнуть его, но он держал намертво.

Головы их показались над поверхностью воды. Он увидел расширенные от ужаса глаза, открытый рот. Она вонзила в него ногти, и боль напомнила ему: когда-то она просила вытащить ее из моря. «Сегодня, наконец, я делаю это».

Сквозь шум волн слышался звучный голос:

— Изгоняю из тебя беса во имя Иисуса Христа, того, Кто изгонял бесов силой, данной Ему Святой церковью. Изыди, исчадие ада, враг Бога и человечества, устроивший войну на Небесах и с помощью лжи принесший в мир смерть, ты, корень зла, раздора и горя. Изыди. Изыди. Изыди. Аминь. Аминь. Аминь.

Дахут завизжала. Откликнулось многократное эхо. Она стала корчиться и упала.

Грациллоний нащупал под ногой что-то твердое. Это был обломок Иса. Он удержал равновесие и встал. В руках его лежала мертвая молодая женщина.

IV

Занимался рассвет. Серые с белыми гребешками волны плескались между скалами. Вскрикивали проснувшиеся раньше других чайки. Усилился ветер.

Грациллоний с трудом поднялся на ноги. Корентин тоже встал и бросил на него встревоженный взгляд. Епископ разжег небольшой костер. Потом пошел к своей лошади и мулу. Снял с него тюк с сухой одеждой и заставил своего спутника переодеться. Они молчали. Корентин всю ночь молился, а Грациллоний сидел возле того, что он завернул в свой плащ.

— Тебе надо немного поспать, прежде чем мы тронемся в обратный путь.

— Нет необходимости, — ответил Грациллоний.

— А поесть? — Корентин указал на захваченную им еду.

— Нет.

— Что ж, положим тогда наш груз.