– Ну что же ты замолчал? – напрягся спецмоновец.
– Спасательная капсула! Там! – Макс ткнул рукой за спину в сторону бака.
– Откуда она взялась? – со все усиливающимся подозрением спросил Счастливчик. – Там ничего нет кроме огромной бочки гавна. Сдается мне, ты все врешь, злобный выкормыш!
Макс увидел, как медленно по сантиметру поднимается ствол, как он заглядывает в огромное жерло, и понял, что чтобы уцелеть, ему надо во что бы то ни стало убедить этого кровожадного, ополоумевшего типа.
– Вы ничего не знали, потому что Заремба готовил ее для себя! – торопливо выпалил он. – Он хотел вас всех утопить, а сам всплыть.
– Оп-па! А откуда ты знаешь про затопление? – Счастливчик опустил орудие, и Макс почувствовал новый прилив вдохновения, никогда он еще так не врал, разве что когда мама нашла порножурнал в ванной и пятна на зеркале до самого потолка, очень женщины зажигательные попались у Тинто Мадрасса.
Жить захочешь, соврешь и не такое. Никакому Вениаминову не снилось.
Из Макса поперло не в пример тому знаменитому случаю в ванной. Все свое красноречие он обратил на то, чтобы ненароком не обидев Счастливчика, объяснить, как такое могло произойти, что спецмоновец даже не догадывался о спрятанной под носом спасательной капсуле.
В конце его вдохновенного спича выходило, что речь идет, по крайней мере, о тайном оружии Черного корабля, о конструкции в конструкции, которая только и ждет, чтобы нажали тайную кнопку, чтобы отделиться от основного корпуса.
– Каков мерзавец Заремба! – не на шутку разозлился Счастливчик. – Пока мы тут жизни кладем, он барахло награбленное в свою скорлупу натаскивает! Идем, показывай, где его схрон!
Хоть он и спрятал пистолет в кобуру, Макс не обольщался. В отличие от приободрившегося Счастливчика, он прекрасно знал, что никакой спасательной капсулы нет. Стало быть, жить ему до той самой минуты, как он упрется в транец, и спецмоновец поймет, что дальше кроме моря ничего нет. Он поежился, представив его реакцию.
– Чего ежишься? – зычно крикнул Счастливчик.
– Здесь наверх надо! – сказал вдруг Макс неожиданно даже для себя.
Отступать ему было некуда, и у него забрезжила небольшая надежда.
Счастливчик больно ухватил его за плечо.
– Ты что темнишь? Ты же сказал, на бак надо идти. А теперь в настройку оказывается надо. Чего крутишь, гад! Со мной такие шутки не пройдут! – и он опять вытащил пистолет.
– Там переход есть! – пискнул Макс. – Специальный!
– Какой? – не понял, но заинтересовался Счастливчик.
О переходе Макс мог говорить долго. Когда он сильно чего- либо боялся, слова из него так и фонтанировали. В конце концов, он и сам уверовал, что настройку с баком соединяет специальный пандус. Счастливчик предупредил, что шутки кончились, он хоть и не верит ему, но специально отведет его к несуществующему пандусу, чтобы шлепнуть. Логики в его словах не было никакой, ведь если он не верил, то мог бы и не идти так далеко.
Не успели они пройти и десяти шагов по направлению к несуществующему пандусу, как опять раздался знакомый рокот, и из-за комингса на них вылетела расписная пара. На Какафона и Кичу была надета грубая самодельная сбруя, в которую был запряжена железная тележка на шарикоподшипниках вместо колес, на которой восседал Прыг-скок.
От "простоквашинцев" валил пар, они шумно дышали и затравлено оглядывались. От внеплановой остановки Прыг-скок недоуменно тявкнул.
– Кто это там гавкает? – хрипло спросил Счастливчик.
Прыг-скока как пружиной выкинуло из тележки и он, растолкнув в разные стороны пристяжных, вышел вперед. Шерсть его воинственно встопорщилась. Бриз принес от него несусветную животную вонь.
– Уйди с дороги, вонючка! – крикнул спецмоновец, наставляя на него умхальтер.
Прыг-скок на глазах налился злобой, весь закруглился в торчащих шерстинках, словно дикобраз – и пошел на соперника.
Счастливчик выстрелил. Раз, другой, третий. В том месте, куда попадали пули, полыхали вспышки, и рикошетящие пули отскакивали, словно шарики от пинг-понга.
Так как Прыг-скок неумолимо приближался, Счастливчик схватил первый попавшийся под руку предмет, а им оказался оцепеневший от ужаса Максим, и швырнул в подступающего врага.
Найдя на пути препятствие, Прыг-скок рассвирепел, одним махом смахнул в сторону, прижав к леерам, и двинул кулаком. Единственно, что спасло мальчишку, это неожиданный кишечный спазм, согнувший его пополам, и кулак твари переломил леерную стойку.
Прыг-скок, забыв про пристяжных, волок их за собой. Потом, вспомнив, выдернул перед собой и зашвырнул в обидчика словно гранаты. Какафон хоть и считал себя главарем, оказался легче Кичи и пролетел 18 метров, против 12 у Кичи. Когда Счастливчик увернулся от живых таранов, подростки снесли пожарный щит, несколько рундуков, и все время не переставая орали, пока не нашли отдохновение на бухте пеньки – жесткой, как скорлупа таракана.
Счастливчику пришел бы трындец, если бы не высунувшаяся с нижней палубы, словно чертик, Марж, крикнувшая:
– По ногам стреляй! У него там шерсти нет!
Как уже упоминалось, на ступнях твари действительно не было волос. Они были белые и пухлые, как у женщины.
Счастливчик опустил дуло и выстрелил, потом еще. Прыг-скок успел увернуться от одной пули, но вторая поразила цель. Жуткий вопль разорвал темноту.
Нога Прыг-скока превратилась в кровавое месиво. И тварь ожесточенно выла, вытянув морду к луне. Счастливчик, взяв багор с поверженного щита, стал лупить животину почем зря. Прыг-скок с собачьим визгом метался по надстройке.
Когда соперники едва не сшибли с ног Максима, он обрел способность воспринимать реальность, а не быть неодушевленным предметом, согласным на все, и кинулся вниз по железной лестнице. Он бы, наверное, убился, уж больно авантюрным выглядел его прыжок, но на пути оказалась Марж, и они свалились вместе, причем он приземлился сверху.
Он поспешил оторваться от липкого тела и захромал прочь, но услышав стоны в нижнем ярусе, вспомнил о Марине. Спустившись, он нашел женщину в плачевном состоянии. Голова в крови, видно она здорово приложилась при падении. Сильное головокружение не позволяло ей встать. Похоже на сотрясение мозга, поставил он диагноз. К тому же женщина плохо помнила, что с ней приключилось, и как она оказалась на нижнем ярусе. И она все время спрашивала о полковнике, на что Макс совершено не представлял, что можно ответить.
Стараясь не слышать ее настойчивых расспросов, он помог ей подняться, объяснив, что спасение рядом, буквально в нескольких метрах бьется шлюпка. Им достаточно оторваться от проклятого богом корабля, а там как повезет, они уже в нейтральных водах, море здесь насыщено судоходством, кто-нибудь да подберет.
Когда они совместными усилиями доковыляли до палубы, драка закончилась, и соперники куда-то переместились в пылу борьбы. Зато в тишине раздавались стоны "простоквашинцев".
Какафон жалостливо просил:
– Вы ведь меня не бросите? Мы ведь земляки!
– Конечно, нет, – с жаром произнесла Марина. – В шлюпке хватит места для всех!
Максим попытался ее провести мимо распластавшихся "простоквашинцев", но она неожиданно уперлась. Тогда он разозлился и крикнул, что полковник погиб, и кто виновен в его смерти. В глазах ее было отчаяние, они не верила ни единому его слову.
– Ты все врешь, чтобы спасти свою шкуру! Никита жив! Чего ты его раньше времени хоронишь? – кричала она совсем уж дурным криком, но по ее враз побелевшим белкам он понял, что женщина в паническом ужасе пытается выдать желаемое за действительное.
И тут он запоздало подумал, почему заглох Какафон. Зрение уловило скрытое движение сбоку и чуть сзади, но обернуться он не успел. Сильный удар сбил его с ног. А так как упал Макс, упала и женщина. Оказалось, пока Какафон отвлекал внимание, Кича подкрался сзади.
Ими наверняка позабавились бы, и они так легко не отделались, если бы подростки не торопились. К тому же подонки знали, что без лодки Макс с Мариной обречены.