– Сафа!
Он вздрогнул от неожиданности и пока не понял, что голос знакомый и принадлежит Максу, испытал несколько довольно напряженных мгновений. Потом он увидел хромого.
Вместе с Мариной они был привязаны к трубам. Хоть вокруг никого больше не было, Сафа не обманывался. Сцена живо напомнила ему кадр из растиражированного боевика.
С другой стороны, откуда бандиту черпать мысли при полном отсутствии своих оригинальных идей? Откуда у него идеи, у урода?
Сафа решительно спустился на самое дно корабля, словно чуя нависшую над собой тушу корабля, подбежал к связанным. Он даже не знал, как их назвать. Друзья?
Друг и подруга? С другой стороны, какая из женщины подруга?
Все в тех же лучших традициях они были примотаны скотчем двумя широкими полосами.
На уровне груди и на лодыжках. Марина и Макс выглядели довольно сносно, разве что чересчур возбужденными. Он достал нож, который одолжил у Марж, и сначала освободил им ноги.
– Как тебе удалось удрать от Визга? – спросил Макс.
– Долгая история. Надо скорее уходить отсюда, пока он тоже не вернулся.
– Не вернется. Я его убил.
Сафа посмотрел на хромого совсем другими глазами, а тот в свою очередь уставился ему за спину. Пришел, со странным спокойствием на душе понял Сафа. Вернее, не пришел, а проявился.
– Вот и наш Саша! – дурашливо воскликнул Счастливчик.
Он был здоров как боров, от него разило потом, к тому же он был вооружен автоматом.
– Я тебя заждался. Беспокоился, не случилось ли чего? – спецмоновец хрюкнул, довольный своей шуткой.
– Лифт сломался, – пояснил Сафа. – Женщины совершенно не умеют пользоваться техникой.
– И не говори! – согласился Счастливчик, а сам разговор напоминал разговор двух изголодавшихся по общению друзей, только у одного был умхальтер, из которого он собирался пристрелить другого. – Можешь мне не верить, но сколько раз я убеждал Живого кинуть затею с мужиками и возить баб. Толку от них чуть, хоть бабла бы поимели. Да и просто их поимели, – он опять хрюкнул.
– Отчего же, верю. Хотел женщин вместо себя на Черный пароход подсунуть?
– Неправда! Я по своей воле здесь! – закричал Счастливчик. – В отличие от тебя!
Сафе необходимо было и дальше тянуть время. Изловчившись, он давно передал Максу нож и теперь слышал старательное сопение. Теперь он слегка подкорректировал план.
Счастливчика можно было вывести из себя. Но чертов спецмоновец оказался чуток и, сразу поняв, что от него ждут, прекратил орать и ухмыльнулся:
– А ты хитрый. Я в тебе не ошибся. Только на фига ты сюда спустился?
– Это спрашиваешь у меня ты? Лучший спецмоновец федерации! На фига ты их здесь привязал? Решил использовать мировой опыт и не только полицейский?
– Я никого не привязывал.
Сафа отметил по интонации, что спецмновец вроде как не врет. Но тогда дело дрянь.
Если Счастливчик их не привязал, стало быть, засаду готовил кто-то другой. И он сейчас тоже здесь. Спрятался и потешается, как они будут тут друг другу глотки драть. Впрочем, он выдает желаемое за действительное. У Счастливчика автомат.
За спиной раздавалось все более отчетливое сопение, шепот. Макс и Марина даже сорились, вместо того чтобы пилить и бежать. Потом вдруг переговоры разом смолкли и тишину, нарушаемом ритмичным гулом турбины, прорезал ломкий голос Макса:
– Счастливчик-импотент! Я могу доказать! Если бы он был нормальным мужиком, он не стал бы полагаться на оружие, стало быть, он неуверен в своих силах, – в общем хромой понес такую муть, что Сафа в недоумении обернулся, чтобы посмотреть, не сдвинулся ли он от всего пережитого.
Уже потом, когда подскочивший Счастливчик дал ему в ухо, заставив башку загудеть, как третья турбина, с неизвестной целью запущенная в тесной черепной коробке, он понял, что, скорее всего хромой хотел отвлечь противника. Отвлек, блин.
Он валялся на замасленном полу, бессильно наблюдая, как Счастливчик вовсю мутузит хромого. Дорвался, блин. Наверное, его все- таки контузило. Потому что он не сразу понял, что Счастливчик уже не мутузит, а пытается вырваться. Марина, верхняя часть туловища которой оставалась привязанной, закинула ему ноги на шею и сдавила. Получилось здорово, сказался большой опыт.
– Автомат! – хрип Макса вернул Сафу к действительности.
Хоть оружие Счастливчик продолжал держать в руках, но воспользоваться им не мог из-за близости противников. Впрочем, используя грубую силу, он начинал понемногу высвобождаться.
Сафа, окончательно придя в себя, вскочил и вклинился в драку. Вцепившись обеими руками в умхальтер, потянул на себя.
Полуобернувшись на новую угрозу, Счастливчик с перекошенной рожей совал ему кулаком, но, даже не смотря на это, Сафа добычу не выпустил. На некоторое время четыре тела слились в воющий, кряхтящий, душный клубок.
Сафе был зверки больно, но он умел терпеть боль. Спецмоновец не держал автомат на ремне и слишком поздно понял свою ошибку. Он по-прежнему не мог до конца повернуться, и Сафа стал понемногу выворачивать автомат у него из рук. Но и хватка Марины слабела. Счастливчик вдруг извернулся и вцепился ей в ногу зубами.
Машинное отделение прорезал отчаянный ультразвуковой женский визг, под который Сафа и вырвал окаянный умхальтер фирмы "Делейни ", полетев вместе с ним на пол.
Счастливчик сразу прекратил сопротивление.
– Убьешь меня? – поинтересовался он.
– Нет, выпишу тебе грамоту!
– Саша, во имя твоих родителей!
– Не поминай их, урод!
– Хорошо, хорошо, – он примирительно поднял руки, и его сговорчивость все больше не нравилась Сафе. – Пусть женщина меня отпустит. Автомат же теперь у вас.
Сафа поднялся, держа Счастливчика на мушке, и жестом велел Марине его отпустить.
Спецмоновец тотчас отшагнул от них, а так как Марина с Максом все еще оставались привязанными, то оказался в недосягаемости.
– Папа докер, а сын убийца! – изрек Счастливчик, делая еще шаг по направлению к Сафе, теперь их разделяло всего несколько метров, или пара-тройка хороших шагов.
– Чего ж ты не стреляешь? – Счастливчик выбрал еще шаг, теперь при желании он мог схватиться за дуло автомата.
– Саша, стреляй! Не слушай его! – закричала Марина.
Легко сказать, он же не хладнокровный убийца, чтобы вот так сразу продырявить безоружного человека, стоящего и разговаривающего с ним как с нормальным.
Поэтому когда Счастливчик шагнул в следующий раз, Сафа в свою очередь отшагнул, сохранив дистанцию. И понял, что проиграл. Счастливчик, наглея на глазах, уже без утайки шел на него, а он отступал спиной вперед, как не упал, одному богу известно. Пол змеился трубами, жгутами проводов. Так продолжалось до тех пор, пока Сафа не уперся спиной в мерно гудящий корпус турбины и не остановился.
– Стреляй, ты такой же трус, как и твой папаша тюфяк! – закричал Счастливчик, остановившись перед ним.
Ярость ударила Сафу в голову, и он даванул на курок. Ответом был звонкий щелчок бойка по металлу. В автомате не было патронов.
Счастливчик захохотал, расхлебенивая пасть, оказавшуюся неожиданно большой по сравнению с крохотными свинячьими глазками.
– А ты, наверное, не понял, чего я тебя сразу не пришил? – он буквально заходился.
Он не обратил внимания, не счел нужным, что происходило с Сафой, а напрасно.
Сафа же уже ничего не видел, кроме этого огромного хлебала, годного лишь на то, чтобы жрать и орать на таких, как он. Тихих и смирных овечек. Докеров и сынков докеров.
Поэтому он и ударил именно туда, в место, расположенного в самом углу рта.
Окованный железом приклад разорвал губу и угодил в точку шарнирного соединения верхней и нижней челюсти, снося последнюю напрочь.
Счастливчик упал навзничь, как подрубленный варварами Александрийский столп.
Сафа подскочил к нему и кричал:
– Я сын докера! Я местный абориген! Я вахтовик! Я горжусь этим! – сопровождая каждый выкрик ударом приклада.
Не видя, что произошло, Марина с Максом с ужасом смотрели на приближающегося к ним бледного Сафу. На недоуменные вопросы он непонятно ответил: