— Да купи ты ему клетку, тупица.
— Я думал об этом.
— И?
— Побоялся, что он сойдет с ума, если его запереть.
— А пока что он сводит с ума тебя, так? Кроме того, собаки любят клетки. Это для них как собственный ломик. Спокойно, удобно, — пояснил он. — Для начала корми его там каждый день и прочитай книжку про приучение к клетке.
Я не готов был поверить, что все так просто, но что мне оставалось делать? Засовывать по ночам собаку в сейф и запирать на ключ?
— Но если я уйду, пока он в клетке, то как он будет сторожить дом?
— Эта псина тебе обошлась в четыре тысячи баксов. У тебя еще осталось что красть?
— С этим трудно поспорить.
— Купи клетку, недоумок. Смотри, все очень просто: корми его там, и пусть в ней же спит. Закрывай его всякий раз, когда выходишь из дома. На ближайшие полгода он или рядом с тобой, или в клетке. Вот и все.
— Еще советы будут?
— Сходи на курсы дрессуры или найми специалиста. Прячь от него все, что тебе дорого. Закрывай окно кухни ставнями и везде, куда только можно, бери его с собой. Да, и клетку бери только пластиковую, как для перевозки собак в самолете. Железные – это дрянь.
— Это все?
— Все. Пока.
И повесил трубку. Это же Дин.
В книгах по воспитанию говорилось, что собаки любят тесные пространства, напоминающие медвежью берлогу. Кроме того, от клетки обещали еще одну пользу: поскольку собаки инстинктивно избегают пачкать то место, где спят, это должно было решить проблему туалета.
— Никто не хочет спать в дерьме, верно, Лу? — сказал я ему, подкидывая в руке ключи от машины. Он склонил голову набок, фыркнул и куда-то убежал. Вернулся через две секунды с моей зубной щеткой в зубах. — Поехали в зоомагазин, Лу.
Продавец достал с полки клетку. Мне она показалась недостаточно просторной. Чтобы проверить, я залез в нее по пояс, Лу последовал за мной.
Через зарешеченное окошко мне были видны ноги продавца. Лу лизнул меня в щеку. Мы с ним были заперты в пластиковой коробке.
— Крепкая, — сказал продавец, пиная клетку, как будто продавал нам машину.
— Удобная. Что скажешь, Лу?
Я дунул ему в нос, чтобы он погавкал. Он чихнул и посмотрел на меня с видом: «И больше никогда так не делай!»
— Это большой размер. Но могу достать и супербольшой. Если вы собираетесь жить там вместе.
— Нет, меня устраивает. — Мы с Лу никак не могли выбраться наружу, он привалился ко мне и толкал носом, пытаясь понять, что это за новая игра. Нам было весело – как детишкам, устроившим себе крепость в картонной коробке из-под холодильника.
— Беру.
Я проглотил книжку «Как стать лучшим другом для вашей собаки» за два вечера. Ее написали монахи из монастыря, который находится к северу от Нью-Йорка. Они там выращивают немецких овчарок и, по слухам, варят отменное пиво.
Лу был наполовину овчаркой. Я читал и узнавал его на каждой странице. Он был умным, серьезным, хорошо приспосабливался к обстоятельствам, отлично улавливал человеческие эмоции и намерения. А еще он был преданным и очень любопытным – в общем, типичная овчарка, как ни крути.
Немецких овчарок выводили как породу, пригодную для любых целей, они чрезвычайно умные и гибкие и обладают скрытым потенциалом, возможно, в большей степени, чем все прочие собаки. Они способны пасти стада, выслеживать добычу, охранять, охотиться – и всегда верны своей семье. Они общительны, и при этом всегда чуют, если рядом что-то неладно, и способны принимать решение в любой ситуации. Неслучайно так много овчарок используют в армии и в полиции. В общем, у Лу была масса талантов, оставалось их только развить.
Но он также был сыном своего отца. Подобно овчаркам, ротвейлеры очень умны, но они сильнее и стремятся к защите своей территории. Пусть вес Лу не превышал семидесяти двух фунтов, но это были семьдесят два фунта литых мышц и ни грамма жира. Когда он ко мне прижимался, казалось, у него внутри каркас из стали. Настоящий супер-боец.
Книга монахов стала для меня открытием. Я узнал, почему в юном возрасте собаки склонны к деструктивному поведению и что для Лу основной проблемой является то, что он неуверенно чувствует себя по ночам в одиночестве. Прежде чем я забрал его с собой, он все дни напролет проводил в стае. Я оказался единственной заменой братьев, сестер и родителей – и, конечно, меня одного ему не хватало.
Новую клетку Лу я поставил у своего письменного стола, на том же месте, где раньше была его лежанка. Набрав полную пригоршню вкусняшек, я влез внутрь, так что наружу торчали только ноги. Лу протиснулся следом и улегся рядом со мной: ему явно понравилось играть в сардинок в банке. Я начал скармливать ему лакомства, гладя по голове и объясняя, что теперь у нас все будет по-другому: он станет есть и спать в клетке, а крушить дом отныне запрещено. Он пофыркал и обслюнявил мне шею, а потом пару раз постукал лапой по голове, точно проверяя, созрел этот плод или еще рано.