Лу удобно устроился в нашем хэтчбэке сзади, заразив все походное снаряжение и одежду. Он лизнул Нэнси, а затем стал наблюдать за проплывавшими мимо видами, словно понимал, что никогда больше не увидит места, где прошло его детство.
— Ему нравятся твои носки, — заявила Нэнси.
Я покосился в зеркало заднего вида. Лу лежал, уткнувшись носом в мой шерстяной носок.
— Ценитель редких запахов. — Что еще я мог на это сказать?
Лу проявлял любопытство ко всему, что его окружало, но для бродячего пса оставался на диво спокоен. Таким он будет всегда – невозмутимым, заинтересованным, неравнодушным. Он мог питаться отбросами и уворачиваться от проезжавших по бездорожью машин или жить в центре города, в квартире со всеми удобствам, — для Лу все было едино. Он с детства научился мыслить, приспосабливаться, выбирать свой путь, как это делают волки. И это сделало его таким успешным позднее.
Нам открыл высокий седой мужчина в банном халате. Вытирая рот салфеткой, он смерил нас оценивающим взглядом. Из старого дома доносился соблазнительный аромат кофе. Вместо поводка я использовал веревку, которая нашлась в багажнике, и сейчас позволил Лу подойти к незнакомцу поближе. Тот потрепал пса по макушке, затем перевел взгляд на меня.
— Что, на дороге нашли? — уточнил он.
— В трех милях к югу отсюда.
— Я доктор Смит. Ведите его в смотровую, сейчас подойду.
Он вернулся к нам уже в белоснежном халате, со стетоскопом на шее. Лу обошел комнату по кругу, старательно принюхиваясь и ловя запахи всех животных, что побывали тут до него.
— Сперва взвесьте его, потом давайте на стол, — велел врач и указал на весы, стоявшие в углу. Он вел себя вежливо, но очень по-деловому: кажется, ему не терпелось вернуться к прерванному завтраку.
Лу предстояло встретить еще немало самых разнообразных докторов в своей жизни. Через год он подружился с актером Джонатаном Харрисом, который сыграл медика (также по имени доктор Смит) в сериале «Затерянные в космосе». Я оставлял Лу на привязи у спортивного клуба, пока играл в теннис, и Харрис приметил его там и пришел в восторг. К тому времени Лу уже совсем подрос и был по-голливудски хорош собой.
— Тридцать четыре фунта ровно, — сказал я, снимая Лу с весов и укладывая на скользкий металлический стол для осмотра. Пес пытался пошевелиться, но я крепко удерживал его.
— Ему примерно полгода, — заявил ветеринар, заглядывая Лу в пасть. Зубы у него были белыми как мел. — Тут какая-то нитка.
— Он съел носок, — пояснил я.
— Рейнджер в заповеднике сказал, что его родители были сторожевыми псами на посадках марихуаны, — провозгласила Нэнси, которая явно гордилась криминальным происхождением Лу.
Доктор Смит послушал ему сердце и легкие.
— Дышит хорошо. В сердце небольшие шумы.
— Это плохо? — спросила Нэнси, вытаскивая насекомое, забравшееся Лу в ухо.
— Марихуана?
— Нет… шумы.
— По большей части, с такими шумами собаки живут совершенно нормально. Но он весь в блохах и клещах, и рана на шее гноится.
Он выдавил из пореза желтоватую жидкость и насухо вытер марлей.
— Какая гадость, — пробормотал я. Нэнси улыбнулась. Она не испытывала никакой брезгливости.
Врач продезинфицировал рану, сделал местную анестезию, чтобы наложить швы. Он действовал размеренно и тщательно, как часовщик: осмотрел порез, удалил омертвевшие ткани, вычистил остатки гноя. Лу пытался вертеться, но не слишком сильно. Он явно не возражал против лечения и вилял хвостом, когда я скармливал ему кусочки сыра.
Брал он их очень мягко. Он вообще был очень бережным, именно поэтому он так хорошо ладил с детьми. Я научил его подбирать предметы с пола, не повреждая их – даже куриные яйца. В ту пору я разрабатывал программу дрессировки для собак, которым предстояло стать домашними помощниками: их надо было обучить, как поднимать с пола очки или доставать еду из шкафа или из холодильника, я практиковался на Лу, чтобы отобрать самые действенные приемы. И, конечно, всегда разрешал ему потом съесть яйцо.
— Рану я зашью потом, сперва надо его выкупать, — сказал доктор Смит. — Иначе чистый шов сделать не удастся.
— Чем мы можем помочь? — спросил я, глядя, как он замазывает порез каким-то густым липким гелем. Лу негромко рыкнул, словно хотел уточнить: «А без купания никак нельзя?»
— Уложите его в ванну и пустите воду. Я принесу шампунь, и постарайтесь не слишком замочить рану.
Вода почернела от блох и грязи, шерсть чуть не забила водосток. Лу и впоследствии не слишком жаловал водные процедуры.