— Слушай, я тут подумал, что наше дельце следует отложить.
— Нельзя, ночью нужно с этим покончить. Местечко отличное, ночь будет безлунной, так что готовься. Мы так долго выслеживали гнусных профессоров, что теперь просто обязаны выжать все что можно из кокаина и сделать козью морду всем этим дегенератам с их мигренью.
— У меня самого сейчас начнется мигрень. Я такой несчастный, — заныл Иммельман.
Китайчик аккуратно развешивал свои инструменты.
— Я не выспался и плохо себя чувствую. Тебе тоже было бы хреново на моем месте.
— С чего это ты не спал?
— В доме напротив что-то праздновали и жутко шумели, музыку врубили на всю катушку. Кто выходил прогуляться во двор, потом вынужден был орать еще громче, чтобы открыли дверь. Мне это надоело, и я позвонил в полицию.
— Что?!
— То. Набрал ихний номер. И мне ответил очень странный голос, такой медленный, скрипучий… Мол, кто… Я говорю: «Хочу подать жалобу». Он опять: кто? Загробно так, будто жирное привидение. И так три раза. Наконец, в сотый раз повторяю: «Хочу подать жалобу». А он: «Засунь ее себе в задницу». И повесил трубку. Тогда я позвонил на телефонный узел и потребовал соединить меня с полицией. Они соединили. И что ж ты думаешь? Тот же голос мне снова говорит: «Сунь себе в зад». Вот я и не смог больше заснуть.
Китайчик Гордон тем временем обнаружил, что Генри Мецгер под шумок удалился в свой тайный ход.
— Не валяй дурака, — успокоил он Иммельмана. — У тебя нервишки шалят. Часок-другой потрудимся, и будешь спокойно спать все последующие ночи. Можешь даже развлечься, звоня по этому же номеру, — устроишь ему веселую ночку.
Иммельман с минуту обдумывал идею, затем объявил:
— Я прямо сейчас начну, — и поперся в спальню Китайчика.
Кеплер вошел без стука, пнув дверь ногой и проорав:
— Эй!
Когда Китайчик открыл дверь, между ног гостя прошмыгнул Доктор Генри Мецгер.
— Здорово! — поприветствовал кота Кеплер, и тот нежно потерся о его ножищи.
Гордон ревниво отвернулся, чтобы скрыть досаду. Кеплер огляделся.
— Слушай, Китайчик, ты зря тут навесил болты и задвижки. Это может навести грабителей на мысль, что у тебя есть что-то ценное. Кстати, сколько ты за это выложил?
— Совсем немного. Я все сделал сам.
— Ух ты! Слушай, если тебе понадобится сталь в 1/4 дюйма, я достану за бесценок.
— Спасибо, но…
Сверху спустился Иммельман.
— Теперь был совсем другой голос, сказал: «Полицейское управление Лос-Анджелеса». Видно, что-то не то с моим телефоном. Когда я звоню в полицию, меня с ней не соединяют.
— Помехи на линии, — отозвался Китайчик. — Позвони на узел, и они тебе завтра все наладят.
— Ну уж нет, — возмутился Иммельман. — Я оставлю все как есть и буду звонить этому козлу, когда захочу, и по ночам тоже!
Китайчик задумался, когда до Иммельмана дойдет, что ему придется самому просыпаться ночью, чтобы будить того козла. Едва ли раньше, чем через сутки.
Когда фургон Китайчика въезжал на территорию кампуса, сторож на стоянке для автотранспорта мирно дремал. Он не заметил, что полоски с одной из машин сняты и заменены другими. В это время, в полпятого, народ пользовался воротами для выезда, так что мужик совсем расслабился. Китайчик Гордон миновал десятиэтажное общежитие и припарковался на стоянке для служебных машин. При включенном двигателе Кеплер и Иммельман спешно наклеили полоски на дверцы и водрузили на крышу магнитную мигалку. Кеплер пытался отговорить Китайчика от этой полицейской приметы, кивая на полосы с надписью «Клондайк. Служба ремонта кондиционеров», но Гордон настоял на своем:
— Ты видал хоть раз в жизни ремонтный грузовик без мигалки?
Теперь большая желтая лампа красовалась в самом центре крыши.
— Не так. Вдруг встретится низкий потолок, и она будет нам мешать.
Иммельман с тяжелым вздохом полез устанавливать мигалку на кронштейн. Кеплер взглянул на свои огромные часы с квадратным циферблатом вроде самолетного измерительного прибора.
— Уже четыре тридцать девять.
— Ладно. Паркуемся у парадного входа в пять, когда все начнут расходиться. Тогда ночные сторожа подумают, что мы тут торчали весь день.
— Ты умница, Китайчик, — уважительно произнес Кеплер.
— Только иногда, — поправил Иммельман, искоса взглянув на компаньонов. — В некоторых случаях ты действуешь как последний идиот.
— Загадочная натура, — согласился Кеплер.
— Садитесь, едем к корпусу общественных наук.
Кеплер с Иммельманом расположились у задней дверцы друг против друга. Ножищи Кеплера покоились на ящике, прикрывавшем ствол М-39. Взглянув на часы, он доложил: