В былые дни Портерфилд возглавлял подразделение особого назначения в Гватемале, и звали его Эль Анджел де Муэрте — Ангел Смерти, а боевиков, соответственно, ангелами. Но Ян Донахью никогда не узнает об этом. Тот, кто вздумает собрать информацию о Портерфилде, выяснит, что сей исполнительный администратор провел основную часть своей жизни сначала в кресле президента небольшой авиалинии, а затем стал вице-президентом продовольственной корпорации, одновременно будучи членом правления директоров фонда Сейелла. Кому придет в голову, что фонд уже несколько лет как сделался дочерней компанией ЦРУ? Только не Донахью — напротив, после стольких лет жестокого руководства с постоянными ревизиями и отчетами, он получит исследовательский грант от частной компании, где к нему отнесутся с тактом и пониманием. Здесь решат все его проблемы — даже отпадет необходимость поиска дипломниц, чтобы составить на один вечер компанию важному визитеру из Вашингтона. А жаль, подумал Моррисон. Но что поделаешь — поступило распоряжение затормозить финансирование всех проектов по Латинской Америке, в том числе исследований Донахью.
Закончилось многолетнее взаимовыгодное партнерство. Никогда теперь Лос-Анджелес не будет таить для Джона Нокса Моррисона столько прелести… Чиновник, сочинявший приказы в Лэнгли, удивился бы, если б узнал, что одним росчерком пера он оборвал лучшую пору сексуальной жизни Моррисона, начавшуюся весной 1948-го в Гарварде. Окончилась и карьера Донахью как незаурядного сводника, чьи способности может оценить лишь человек со вкусом и настроением, но уж никак не застегнутый на все пуговицы Портерфилд с его железной хваткой. Он в жизни не примет приглашения премилых дипломниц Донахью уже из одной необходимости объяснять происхождение длинного шрама на спине. Поговаривали, что он счастливо женат на пятидесятилетней даме, но Моррисону как-то не верилось. Портерфилд не имел нормальных человеческих чувств, он обладал душой советского красного комиссара, таких засылали в самые заброшенные уголки Земли в пятилетнюю командировку для подготовки террористов.
Жаль миленьких дипломниц Донахью — им будет его не хватать.
Глава 3
— Доктор Генри Мецгер! — орал Китайчик Гордон. — Ах ты, психопат недоделанный!
Вне себя от гнева, он потрясал своим комбинезоном на балконе. Генри Мецгера он застал восседающим на рабочем верстаке у стены в мастерской, где солнечные лучи уже нагрели металлические поверхности. Он швырнул в кота мокрый вонючий комбинезон, затем туда же полетела какая-то подвернувшаяся под руку тряпка, но все упало на полпути к верстаку. Доктор Генри Мецгер на минуту поднял презрительный взор на Гордона, а затем вернулся к вылизыванию своего хозяйства.
Китайчик Гордон поискал, чем бы еще запустить в проходимца, но почувствовал, что при первом броске слегка растянул плечо. Он злобно завопил, перевешиваясь через перила лестничной площадки:
— Еще мурлычешь, сукин кот!
Генри Мецгер потянулся, медленно прошествовал до конца верстака, мягко вспрыгнул на подоконник и исчез в окне.
Китайчик Гордон отправился на кухню варить кофе. Плохо начинаю, огорчился он. Мало было ночных посетителей, а тут еще и это! Просто не верилось, что Доктор Генри Мецгер придавал значение такой ерунде. Ну, бывают разногласия в вопросах тактики, но чтобы опуститься до мести… Ожидая, пока вода закипит, Гордон анализировал смысл поступка Доктора. Человеческая одежда представляется коту подобием шерсти животного, как же глубоко надо презирать хозяина, чтобы помочиться на его комбинезон!
Лучше уж не думать об этом. Сегодня слишком важный день, чтобы забивать его личными проблемами. Много месяцев он ждал этого момента, измерял и рисовал эскизы, шлифовал, сверлил, придавая форму стальным деталям, затем смазывал и полировал их. Наконец, вручную приводил механизм в действие, скользя взад-вперед эксцентриком, чтобы заставить цилиндр повернуться. Он исследовал деталь со всех сторон, анализируя царапины и заусенцы, означавшие дисбаланс или ошибку в наладке. Китайчик Гордон был мастером по изготовлению инструментов, единственным специалистом, способным сделать такую вещь, вопрос лишь во времени. Но сделает ее только он, и сделает хорошо.
Китайчик Гордон с чашкой прошел в мастерскую, чтобы открыть фургон и полюбоваться своим детищем. Все было исполнено как надо, конечно, можно совершенствовать и дальше, но он удержался усилием воли. Детали обрабатывались и подгонялись с такой тщательностью, что казались единым целым. В данном случае все должно быть сделано с расчетом, чтобы при эксплуатации быстрое наращивание и осаждение сажи не приводило бы к заклиниванию оружия или тепловым деформациям.