— Анечка! Детка! — Людмила Николаевна пропорхнула мимо Димы и заключила меня в крепкие объятия, слезы вновь появились на моих глазах.
— Мам, давай спокойней. — Дима влез с замечанием, когда его мама начала плакать в голос.
— Да, конечно, сынок, Анечка не обращай на меня внимания. Я поплачу и успокоюсь. — она начала спешно оправдываться, отпустив меня.
Я не могла вставить слова, словно язык проглотила, хотя сейчас хотелось ее поддержать, рассказать ей что у нее скоро родится внучка.
— Ну все! Я уехал, буду часам к восьми не раньше. — Дима чмокнул маму в щеку и махнул мне рукой.
Как только Дима вышел за дверь, я обратилась к его маме.
— Вы завтракали? Может чаю попьем? — хотя я так налопалась с Димой, но ради нее готова была еще на чашку чая.
— Пойду приведу себя в порядок. — Людмила Николаевна смерила меня странным взглядом и скрылась в ванной комнате ничего не ответив на мое предложение.
Я в недоумении вернулась на кухню. Не зная, стоит ли убирать завтрак со стола, начала мыть посуду.
— Ну что дрянь, хорошо устроилась? — от этой фразы за спиной, у меня выпала тарелка из рук и естественно разбилась о каменную раковину.
Дмитрий.
Я понимал, что будет не легко. Что молчать вечно не получится и разговор необходим. Да он сделает нам больно обоим, но и принесет облегчение. Видел по ее тревожному лицу и вечно, нервно теребящим что-то из одежды рукам, как ее гложет эта недосказанность и невыясненные отношения. Думал подойду поговорить после того, как хотя бы поест, но нет сама за мной пришла. Видимо совсем прижало, еще бы! Приволок ее к себе не спросив, не предупредив, а тут воспоминаний столько. Конечно, не легко это все, но, а как иначе? Сам себя спрашивал, но дать ответа не мог.
Не мог и подумать, что думает обо мне на столько плохо. Ведь не совсем воротит ее от меня и в дом спокойно вошла и есть одна не хотела, позвала. Еду мной приготовленную опять же ела, а не плевалась. А сама оказывается считает меня конченным подонком. Решила, что ребенка лишать стану. Единственного родного теперь для нее человечка. Как же меня рвало на части, когда Аня заикнулась о подобном. Эти упрашивания позволить ей кормить ребенка грудью…думал прям там об гранитную столешницу голову себе разобью. Думал идиот что хуже не бывает? Ну на получи! Точно и жизни не хватит чтоб оправдаться теперь в ее глазах. Навсегда там так и останусь полным ничтожеством, раз подумала обо мне такое, то и бог знает что еще подумает или уже думает.
Потом остаток дня мозговал, что надо ее срочно переселять как можно дальше от себя, может к родителям отправить. С мамой они же хорошо ладили до Сашиной гибели. Да и потом, когда мама узнала, как все на самом деле, что наконец бабушкой станет, все вернулось в прежнее русло. Только и слышал все эти две недели от нее, Анечка бедная девочка. Эмоции через край, словно сама на ее месте побывала.
Утром надо было торопиться в офис. До ломоты в костях хотел узнать, чего там нарыл детектив на этого бомжика. Иначе его назвать язык не поворачивался. Встал с больной головой, пол ночи ж не спал все Анины слова про грудное молоко в голове крутились, не мог только сообразит, чего так спокойно она все это говорила мне. Думал, ворочался, пока не извел себя, не уснул и вот здраствуй снова больная голова, давно не виделись, целых пару часов.
Собирался завтрак идти готовить, для Ани, конечно, самому и кусок в горло не лез. Я даже душ отложил на потом, вышел из комнаты, дошел на автомате до кухни даже не слышал ничего. А там, порхает моя Анюта бабочкой, аж душа зашлась от радости и удачи увидеть ее такую. Блинчики печет, подпевает, думая, что ее не слышит никто и пританцовывает. А стол накрыт уже и на двоих накрыт, ну все! И головная боль прошла без цитрамона. Сразу крылья за спиной выросли, от одного вида счастливой Ани. Немного понаблюдал за ней, слушая как она подпевает припевам и ловко блинчики в стопку складывает. Сам полетел обратно в спальню, душ принимать и на работу собираться, с мыслями о блинчиках и о том, что возможно, не все еще потеряно.
Аня сильная и добрая, она простит меня, а я все для этого сделаю. Сам себя убеждал, глядя в зеркало. Плевать на все и всех вокруг, только Аня есть и никого больше не надо. Ничто нам не помешает быть вместе, все преодолеем, главное не отворачиваться и не прятаться в себе. А Аня и так не отворачивается.
И верить ей не смотря больше ни на что! Моя Аня, сама судьба свела нас и глупо отказываться от своего же счастья. Главное доказать ей, что я больше никогда не стану причиной ее слез. Да сейчас я не достоин, но я в лепешку расшибусь, а все исправлю.