Вернулся на кухню, а на столе не завтрак, праздничный обед какой-то. Аня что-то продолжала нарезать, хотя на столе и так места свободного не осталось. Похоже не явись я, так и не остановилась бы пчелка моя. Я и мечтать о таком завтраке не мог, а Аня еще провожать меня взялась. Конечно, на поцелуи и объятия я не рассчитывал, но и ее внимание был бальзам на сердце, измученное безрадостными представлениями о будущем без нее.
Мама прибыла как раз вовремя, пост сдал, пост принял. Без слез как я и думал не обошлось, у Ани тоже глаза покраснели, но тут ничего не сделать уже, только пережить. Еле удержался от поцелуя, даже невинного в щечку. Но рано еще, до невинных поцелуев, как до Китая ползком, а может даже и больше. Как заявит Аня что мы друзья и то ради ребенка, об этом то я и не подумал даже. Настроение с этой мыслью как-то и испарилось, еще же не приятное дельце ждет.
Порылся в бардачке, где там мой цитрамон, нащупал блистер, не отвлекаясь от дороги, выпил таблетку. В кабинет поднялся с опозданием, там в приемной уже мой следопыт, частный детектив сидит меня поджидает. Деньги по факту берет, поэтому с нетерпением, пальцами постукивает по портфелю.
— Доброе утро. — поздоровался разом и с Ольгой Владимировной и этим детективом Борисом.
— Извините, пробки. Пойдемте в кабинет. — пожали друг другу руки.
— Я тороплюсь, поэтому давайте сразу к делу. Действительно Кириченко Олег по прозвищу Хамелеон, был некогда довольно успешным киллером. И именно благодаря своей переменчивой натуре, за что и имеет такое прозвище, втираться в доверие к жертве и убивал без проблем, так как жертва ему доверяла, принимая за своего.
— По его виду так и не скажешь… — не мог поверить, что он и вправду убил моего брата.
— Да. Собственно, что я выяснил, он отбывал наказание, повязали его семь лет назад на очередном заказе, так и не довел дело до конца. Сел на десять лет и вот его не так давно выпустили по состоянию здоровья. Жить ему осталось от силы месяц. Даже сейчас он лежит в больнице, а не находится в СИЗО. Если вы хотите, я могу устроить вам негласную встречу. Думаю, ему нечего скрывать, и он расскажет вам все как есть. Я узнал, что у него есть маленький сын, предложите ему денег за правду, он вам все расскажет. Скорее всего он и взялся за это дело не взирая на состояние здоровья, чтоб обеспечить будущее своему ребенку.
— Спрашиваете! Конечно, хочу и как можно скорее. Когда это возможно? — не мог позволить себе потерять конец нити, только он знает то, что поможет распутать это, явно спутанный специально клубок.
— Давайте на завтра. Я вам сегодня еще позвоню.
Борис получил оплату и ушел, я же набрал маму. Узнать, как у них дела. Убедиться, что она не мучает Аню своей многочасовой истерикой, на которую способна.
— Да сыночек. — мама моментально ответила на звонок, радуя своим ласковым голосом без слез.
— Как у вас дела? — конечно хотел позвонить Ане, а не маме, но решил, все же, что стоит пока держать дистанцию.
— Все хорошо, Анечка чувствует себя хорошо, мы попили чайку, и она отдыхает.
Мама успокоила, с Аней все хорошо, теперь можно и делом заняться. Попрощался с мамой и нырнул в пучину дел, которых свалилось теперь сразу из двух фирмы, на меня одного.
Анна.
— Ой! Милая, что ты шугаешься то так? Детка, ты же не порезалась? — тревожно-ласковым голоском пролепетала Людмила Николаевна.
— Мм. Нет. Просто тарелка выскользнула из рук. Что вы до этого сказали? — не веря своим ушам, могла бы съесть дохлую кошку сейчас, но мне точно не послышалось как она назвала меня дрянью и голос ее при этом был холодным и жестоким.
— Я спросила, хорошо ли ты устроилась дорогая? Дай я уберу, а то порежешься, а я вроде как присматривать за тобой должна, Дима мне не простит. — меня ласково подвинули в сторонку.
— Я…да хорошо. — я присела в недоумении за стол.
— А какой у тебя срок? Такой живот незаметный. Дима говорил девятнадцать недель, но у меня на таком сроке уже огромный живот был, оба раза. Сашенька родился на двести грамм больше и на два сантиметра выше Димы. Ну вот проблему решили. Ты предлагала попить чаю, сиди детка, я сама сделаю, тебе как всегда? Я правильно помню? Две ложки сахара? — все это походило на поток слов сломанного робота.
Она даже не дожидалась ответов на свои вопросы.
— Да две ложки. — ответила, когда передо мной уже стояла кружка с чаем.
— Ты не обращай внимания на меня, я сама не люблю посторонних в доме. Чувствую себя скованно. И если быть честной, мне было бы удобнее, если бы ты пожила у нас с Толей. — она посмотрела на меня какими-то ненормальными глазенками.