— Соскучился… Ужас.
— А это кто? — спросила Лена.
Кандюк оглянулся и поймал любопытный взгляд Кряжева.
— Капитан.
— Интересный.
— Как интересный?
Лена приподняла плечико:
— Так, симпатичный. Лицо мужественное.
— Обгорелое.
— Знаю.
Губы механика злобно поджались.
Новая обстановка совсем не нравилась Дику. Кряжев заметил это по настроению собаки. Пес будто состарился на добрый десяток лет. Он стал угрюмым, настороженным.
Может быть, раздражали его люди? Они были везде: в кубрике, на причале, в цехах, в поселке. Приходилось держаться у ноги хозяина, и Дик злился. Особенно хотелось ему сорваться, когда подбегали поселковые псы. Они лаяли без умолку, бежали вслед и даже пытались сцапать его за лапу. У Дика гневом загорались глаза, и весь он сжимался пружиной. Отпусти — и передавит этих ненавистных пустолаек. Но Кряжев повторяет: «Фу!»
По-разному Дик относился к членам команды.
Андрей — матрос, ровесник капитана. Светлая шевелюра ниспадала на бесцветные брови. Глаза ясные, всегда удивленно открыты. Он обычно весел, но бывает вспыльчив. Дик разрешает ему свободно расхаживать со шваброй и уступает место для уборки.
Второй матрос, Витя, еще мальчишка, ему шестнадцать, не более. Дик игнорирует его присутствие. Зато Костю-радиста побаивается, но виду не подает. Костя молчаливый, низенький, кучерявый, неопределенного возраста: от тридцати до сорока. Пес видит его возле писклявого ящика и старается к нему не подходить; громкая музыка пугает и нервирует.
Помощник механика Данилыч. Седой, толстый, глаза оплывшие и усы. Он больше кряхтит, чем говорит. Если не стучит чем-то в машине, то читает, лежа на своей койке. И не донять, то ли добр, то ли просто ленив. Он напоминает Дику старого Чингиза, который ни к кому не придирается.
Присутствие старшего механика Кандюка Дик просто не выносит. От него пахнет водкой, табаком и мазутом. Этот человек с хитрыми, бегающими глазам? — трус. А трус опасен. Дик чует и потому рычит. Механик как-то пнул его, но, благо, успел закрыть за собой дверь кубрика. Дик грыз створки и глухо рычал.
Кандюк возненавидел собаку и ее хозяина. «Надо как-то избавиться от пса и от капитана, — мучила его мысль. — Штурман. Может закрепиться. А Ленка так и пялит на него глаза».
Кряжев о мыслях механика не знал, как не знал и о наблюдениях Дика.
Белая круглая тучка шляпой повисла на кратере вулкана. Крутые берега склонились над синевой пролива. В белесой высоте купалось солнышко. Над водой струилось тепло.
Маленькие рыболовецкие суда разбрелись по тихой широкой равнине, как стадо баранов на сочном пастбище.
— Погода что надо! — сказал Андрей, обращаясь к Кряжеву. — Теперь жди, когда насытятся. Будут заливать трюма и палубу без пределов. Жадные…
— Жадные в работе, — ответил Кряжев, — это хорошо.
Он вел катер к большому рифу, за которым притаилась удобная бухточка.
— Как там глубина?
— Метра три-четыре, безопасно, — ответил Андрей. — Я уже был в этом месте.
Катер, покачиваясь на прибойной зыби, медленно втискивался в расщелину. Сквозь призму светло-голубой толщи моря просматривался каменистый грунт. Над ним плыли большие и маленькие медузы. Они, как цветастые парашюты, зависали на поверхности. Медленно, плавно опускались и скользили в сторону. Не шевелясь, лежали пятиконечные золотистые звезды, будто приклеенные к большим плоским камням, а над ними пролетали стайки рыб.
Помахивая плавниками, рыбы подплывали к борту, обнюхивали корпус и устремлялись куда-то в таинственную глубь.
— Здесь, как у Христа за пазухой, — сказал Андрей, — ни ветра, ни волнения. А вода какая светлая! Вон даже крабика видно.
— А связь не прервется? — спросил Кряжев.
— Отсюда отличная слышимость, — заверил радист, — а выберешься на сопку — весь пролив как на ладони.
Андрей, Костя и Витя крепили концы так, чтобы катер не бился о камни.
Кряжев дал отбой в машину и вышел из рубки.
— Красота какая!.. Не болтает, тепло и зелень.
Кандюк заглушил двигатель и тоже вынырнул из машинного люка. Дик ощетинился, зарычал.
— Фу, Дик! — буркнул Кряжев.
Дик умолк, но губа его нервно вздрагивала.
Андрей засмеялся, видя, что механик застыл, не решаясь приблизиться.
— Иди сюда, дед! Не бойся. Тебя так просто не съешь.
— Развели псарню. Пришибу когда-нибудь…
— Пес никому не мешает, — сказал Кряжев и спрыгнул на берег. Он, как по лестнице, поднимался на сопку. Дик бежал впереди. Уже сверху Кряжев крикнул радисту: