— Уйдет же, уйдет! Чего медлишь?!
— Дура! Ружье ведь не заряжено.
Когда Лена пришла в ковш, она в первую очередь подошла к «Сотому». Андрей и Костя сидели на узкой скамье, закрепленной возле рубки.
— Андрюша! Ты знаешь, кто пришел? Дик!
— Да-а?! А где он?
— У меня в будке.
— Точно? Я подскочу, посмотрю. У тебя есть чем кормить? А то возьми у нас. Продуктов навалом. Ладно, вечером сам принесу. Теперь можно порадовать Кряжева. Завтра директор посылает нас в Курильск, есть дела, и заодно навестим нашего капитана. Как он там?
— А я?! Андрей, возьми меня, я отпрошусь. Возьми!
— Давай, но чтоб к пяти утра была на катере!
Мастер консервного цеха Галина Михайловна, пожилая женщина, выслушала Лену и отпустила без всяких условий.
— Иди. Поезжай. Привет передай ему. Пусть быстрее выздоравливает. Иди, Леночка!
Лена радостно выпорхнула из цеха.
— Все! Меня отпустили. Пойдем, Дика посмотришь. Израненный весь. Я его немного подлечила.
— Подожди, у меня тут рыбные консервы, сейчас в мешок набросаю и пойдем.
Вскоре Андрей сошел с палубы на причал, пригнувшись под тяжестью мешка.
— Я даже колбасу забрал с катера. Дик не откажется.
Они подошли к дому, остановились возле будки и, увидев обрывок цепи, вопросительно посмотрели друг на друга.
— Дик! Дик! Дик! — Лена обошла вокруг дома, выбежала на прибойную полосу. — Дик!
Но собаки нигде не было. Лена подошла к Андрею.
— Вот смотри, изгрызенная палка и все истоптано. Кто-то бил Дика.
Андрей поднял палку.
— Кто же это?
… По взъерошенному заливу ветер гнал пузыристую пену, и мертвая зыбь, что спокойно перекатывалась ночью, вдруг ощетинилась.
Катер валился с борта на борт, и белые гребни, грохоча, накатывались откуда-то из темноты.
— Страшно, Андрюша, нас ведь совсем заливает, — поежилась Лена.
— Это пока темно, море кажется грозным, вот скоро посветлеет…
В рубку протиснулся механик.
— Ну что, Леночка, не укачалась? Вон какой штормина. Пожалуй, зря вышли. Если б Лосев не проспал, он бы не выпустил.
Кандюк придвинулся плотнее к Лене и тихо сказал:
— Хорошо, что я тебе хату выхлопотал, а то, глядишь, Кряжев выживет, где будешь за калекой ухаживать?
Лена почувствовала цепкую холодную руку под своей грудью и резко оттолкнула Кандюка.
Рокочущий гребень поднялся над катером, ударил в борт. Соленая вода плеснула в лицо Андрею.
— Тьфу! Из-за этого хорька не успел «скулу» подставить. — Он с отвращением посмотрел на механика.
… По коридору больницы бесшумно, как большие белые птицы, деловито проплывали люди. Все в этом здании было пропитано лекарством и тишиной. Все было мертвецки белым: и стены, и халаты, и окна, и шторы. Все было неопределенным и бесконечно долгим: время, раздумья и ожидание.
Человек в белом чепчике и снежно-белом халате прикрыл за собой дверь операционной. Лена подошла ближе.
— Скажите, он будет жить?
Человек внимательно посмотрел в широко раскрытые глаза девушки, и плечи его слегка приподнялись.
— Делаем все возможное.
Лена медленно, как в тумане, шла к выходу. Глаза ее застилали слезы. Какая-то женщина приняла халат и уверенно сказала.
— Это был сам — Федоров. Хирург. Твоего-то, кто он тебе, привезли без сознания. Голова разбита и ребра сломаны. Всю больницу переполошил. И где его так? Бредит. Все зовет какого-то Дика.
— Собаку, — тихо сказала Лена и так же тихо вышла во двор.
— Как он там? Видела?
— Нет.
— Тоже не разрешили?
— Нет. Он еще не приходил в сознание.
— А я вот набрал всяких компотов, — сказал Андрей.
… С моря тянул сырой слезливый ветер, пахло йодом и гнилью, йодом пахли и пальто и руки.
«Зовет собаку, — думала Лена, — а меня и не вспомнит».
За просоленным молом, обросшим морской травой и ракушками, покачивались рыболовные суда. Зеленые сети источали таинственные, волнующие запахи глубин океана. Цветные кухтыли, подвязанные нитями к пеньковому тросу, напоминали тыквы.
— Куда ты? — остановил Лену Андрей. — Вот он, «сотый», чуть не прошла.
… Шумели и утихали ветры, бились о берег штормовые волны. Все короче и короче становился день. В поднебесье пролетали вереницы птиц. Они покидали остров. Солнце светило не грея, и белая бахрома инея до полдня не таяла в травах.
Луга налились брусничным соком, а ветви рябины согнулись под тяжестью зрелых плодов.
«Эрбушки» уже не выходили на лов.
Забывалась история с капитаном Кряжевым. Дика редко кто видел в рыбачьем поселке. Только странно и необычно иной раз по ночам вдруг взлают собаки, зальются неистово, жутко и смолкнут. Лишь где-то еще разок, другой тявкнет запоздалая. А поутру во дворе обнаружит хозяин уже мертвого пса. Покачает головой, недоумевая, как погиб его четвероногий страж. Оттащит подальше да и зароет.