Я вхожу в «свой» бар и мысленно вздыхаю: у стойки сидит Дейв. Вообще-то этого и следовало ожидать, ведь сегодняшний день не самый удачный в моей жизни. Дейв, мгновенно приметив меня, восклицает:
– Эй, поглядите, к нам опять Собачник пожаловал!
– Привет, Дейв, - говорю ему я и сажусь на свое излюбленное место у стойки рядом с холодильником.
Дейв - мой единственный настоящий враг, хотя я ему ничего дурного не сделал; просто он из той породы людей, которые заводятся, стоит им завидеть меня, и с этим, к сожалению, ничего не поделаешь. Но жизнь научила меня, что если не показывать таким, как Дейв, насколько тебя задевают их шуточки, то они вскоре, потеряв интерес, оставляют тебя в покое.
– Марти, - говорит Джоу и хлопает меня по спине.
– Джоу, - говорю я и хлопаю его по спине, потому что приветствовать так друг друга у нас уже давно повелось.
– Что новенького? - спрашивает меня Джоу.
Жажда выложить все новости переполняет меня. Именно поэтому Джоу первым делом спрашивает меня о новостях.
– В жизни не догадаешься, - отвечаю я.
Джоу - один из немногих, кто относится ко мне как к равному, ну а я и подавно считаю его великолепным парнем. Вообще, все без исключения Джоу, с какими меня сводила судьба, отличные ребята, хотя это, вполне вероятно, лишь случайное совпадение.
Карл, зная мои вкусы, ставит передо мной кружку «Майкелоба» и сухой соленый кренделек. Я делаю первый основательный глоток, и на душе у меня сразу становится легко и приятно.
– Сегодня к нам в магазин заходил ученый, - выпаливаю я, потому что не в силах ждать, пока Джоу обо всем догадается сам. - Он исследует в Шорехаме инопланетянина.
– Да ну? - удивляется Джоу.
– Правда, правда, - заверяю его я. - И я спросил того парня, на что больше похож цветом инопланетянин, на стручок гороха или на шпинат. Помнишь, об этом кто-то здесь вчера спорил? Так вот, ученый парень поклялся, что инопланетянин больше похож на гороховый стручок.
Но Джоу почему-то слушает меня лишь вполуха. Я поверить этому не могу, но новость об инопланетянине совсем его не интересует!
– Да, любопытно, - говорит он безразличным голосом.
У Джоу на уме что-то свое, и мне становится досадно. Меж тем в баре вспыхивает спор о последнем поражении «Рейнджеров», и Джоу присоединяется к общему разговору. Он говорит, что его беспокоит новый контракт Джима Эхенса, но я об этом прежде даже краем уха не слыхал и, сказать по правде, понятия не имею, кто такой Джим Эхенс. Хоккей мне вообще не слишком нравится; там, по-моему, происходит все так быстро, что глазом не успеваешь моргнуть, а проклятая шайба уже в воротах. Вот футбол - другое дело: пока мяч перелетает от середины поля до ворот, проходит достаточно времени, чтобы все разглядеть.
Вскоре Джоу принимается наперебой с Винни обсуждать Кубок Стэнли. По всему видно: оба они недовольны тем, как проходят матчи, но у каждого на то своя причина. В общем, я уже не сомневаюсь, что вечер окажется для меня таким же гнусным, каким выдался весь сегодняшний день. А тут еще как назло ко мне подходит Дейв и, изображая из себя моего лучшего приятеля, говорит:
– Так тебя, Собачник, как я слышал, интересует зеленый человек из космоса. И знаешь что, Собачник, я по этому поводу думаю? Тебе следует отправиться в Шорехам и поговорить там с зеленым по душам, вот что! Правда, правда. Ведь ты, Собачник, и тот, из космоса - два сапога пара. Нет, в самом деле, таких, как вы, поискать: оба - любители помолоть языком, но понять вас не может никто!
Довольный собой, Дейв смеется собственной шутке, и два парня за стойкой вторят ему. Я понимаю, что смеются они не потому, что считают шутку забавной, а потому, что не желают попасть в список врагов Дейва. Дейв, он такой, считает себя крутым, и не зря. Однажды я заметил, как у него из-под свитера выглядывает пистолет, хотя разрешения на ношение оружия у него, конечно же, нет. А еще у него от левой брови через весь лоб проходит шрам, который теряется где-то в волосах. Вот таков из себя Дейв, и потому связываться с ним никто не станет, даже Джоу, хотя он и служил в морской пехоте, и постоять за себя всегда сможет.
Я решаю, что если сейчас расскажу о своем выигрыше в лотерею, то Дейв мне совсем проходу не даст, и потому, не слова не говоря, поднимаюсь и двигаю к Доку, который, сгорбившись, сидит за столиком в самом дальнем углу заведения.
– Как дела, Док? - интересуюсь я.
Док безнадежно машет рукой. Вечно-то он болен, а одно время мы даже не сомневались, что он умрет, поскольку в больнице ему за два месяца сделали более дюжины операций. Он вернулся, но ходит с тех пор весь согнутый. А Доком мы его прозвали за то, что докторов он на своем веку перевидал больше, чем все посетители нашего бара вместе взятые.
– Не знаю, слышал ли ты вчерашний спор о том, на что больше похож цветом инопланетянин - на гороховый стручок или на шпинат, - говорю я Доку, - но я сегодня встретил парня, который работает с ним и, значит, видит всякий день.
Заметив, что лицо у Дока стало таким болезненным, будто его припекло избавиться от газов в кишках, я говорю Доку «извини», поднимаюсь и подхожу к Хауи. Тот как раз громко вещает о своей красавице жене и о новом автомобиле. Хауи хлебом не корми, дай внимательных слушателей, и я некоторое время покорно внимаю его разглагольствованиям. Затем беру еще «Майкелоб», а потом еще один. Я надеюсь, что Джоу уже закончил треп о хоккее. Сказать по правде, я никак не могу взять в толк, почему он вообще отвлекся на разговор о хоккее, когда я рассказывал ему об инопланетянине. Ведь хоккей бывает каждый год, а чужак из космоса появился впервые. Хотя, конечно, может статься, инопланетяне и прежде посещали Землю, но опускались где-нибудь в горах, и мы этого даже не подозревали. Откуда к нам прибыл «наш» инопланетянин, в точности никому не ведомо, но считается, что он из другой галактики, а ближайшая к нам галактика, как мне объяснил Джоу, находится чертовски далеко - дальше, чем Венера, Марс или Луна, и даже дальше, вроде бы, чем любая, различимая глазом звезда на небе. Первое сообщение об инопланетянине появилось в газете, как говорят, лишь спустя год после его приземления, и многие считают, что ученые парни, которые с ним работают, до сих пор пудрят нам мозги. Я в это не верю - уж больно неважнецкий у ученых вид, когда они, выступая по телевизору, говорят, что общение с инопланетянином еще не налажено, что прикасаться к себе он не позволяет, и поэтому взять у него даже самые простенькие анализы, какие приняты в любой клинике, невозможно. В общем, ничего нового об инопланетянине в последнее время не сообщается, и потому, очевидно, в баре о нем говорят все меньше. Ведь мы живем в Америке - стране, где все должно быть новым, с иголочки, а если что-то хоть самую малость подустарело, то об этом и вспоминать не стоит.
Ко мне опять прицепляется Дейв.
– Расскажи-ка нам, Собачник, об инопланетянине, - требует он.
– Дейв, я не знаю о нем ничего такого, чего бы ты сам не знал, - примирительно отвечаю я.
– Но я же собственными ушами слышал, как ты похвалялся, будто разговаривал с каким-то ученым парнем, - не унимается Дейв. - Так что не прибедняйся, выкладывай начистоту, что да как было.
– Верно, сегодня к нам в зоомагазин заходил ученый, - признаюсь я, а сам всей душой жажду оказаться в любом другом месте. - В общем, он искал Немецкие Деликатесы Оскара.
После этих моих слов Дейв, надрываясь от хохота, хватается за живот, а я внутри закипаю и поделать с этим ничего не могу, хотя понимаю, что подначивает он меня специально. Люди частенько выискивают лишь повод, чтобы поиздеваться надо мной.
– Собачник, - говорит мне Дейв, отсмеявшись, - ты такой потешный, что тебя надо показывать по телевизору вместо, там, Лино или Бенни Хилла.
– Я сказал чистую правду, - говорю я, подавляя обиду. - Ученый действительно искал Немецкие Деликатесы Оскара.
– Ага, - кивает Дейв. - А еще тот ученый парень, поди, хотел подзакусить? И не отпирайся, всякому известно, что в вашем зоомагазине приторговывают из-под полы хот-догами. Ну и как, соорудил ты из своей псины горячую сосиску для ученого? Небось, и горчицы для такого случая не пожалел? Ну, что молчишь? Язык проглотил?
Джоу берет меня за руку и говорит: