Отступая, немцы сполна исполнили волю Гитлера: «Противник должен получить негодную на долгое время, незаселенную пустынную землю, где в течение месяцев будут происходить взрывы мин». Ими, казалось, нашпигован каждый сантиметр освобожденной территории.
Завершалась Невельская наступательная операция, город был освобожден 6 октября, а бои за окончательное освобождение района продолжались до января сорок четвертого, день за днем очищалась наша земля от врага. Работали бойцы 37-го сутками. Боевые донесения шли в батальон одно за другим.
«На территории госпиталя Джек Кириллова обнаружил (и обезвредил Кириллов) противопехотную мину „S“. Мина летней установки с взрывателем нажимного действия „S“ MIZ-35. В 25 метрах от госпиталя в период тренировочных занятий обнаружено 13 штук мин минометных боевых, гранат ручных — 5 шт., артснарядов — 2 шт.»[71].
«Город Сураж-Витебский.
В районе города Усвяты обследовано 10 км шоссейной булыжной дороги, где сержантом Гириным (собака Пальма) обнаружено 5 мин ЯМ-5.
2. При разминировании подходов к землянкам, расположенных в 50 км от дороги Усвяты-Сурож Гириным (собака Пальма), обнаружено и обезврежено 7 немецких деревянных противотанковых мин.
3. В районе города Сурож-Витебский на проверенном участке обнаружено и снято 2 немецких противотанковых мины ТМ-35 модернизации 1942 года. Красноармейцем Плотниковым (собака Рудза) обнаружена и извлечена 1 зарывшаяся в грунт минометная мина»[72].
«Часть мин находилась там, куда транспорт проехать не может (болота, траншеи, воронки). Мины выносили на руках. ЯМ-5, ПМ Д7, ПМ Д6, t, S, П.О.Т. 3».
Но в сводке не напишешь, как во время проверки подвалов гостиницы «Нева» в Невеле, где фашисты устроили Гестапо, каменели ноги. Каменели, когда она читала написанные кровью послания. «Здесь была замучена невиданными в истории человечества пытками русская женщина Елена Кильдышева».
«Жить хочу!» — Надя Бабаева.
Не отправишь донесения о том, как дыбом встала шерсть на загривках собак от пугающего запаха стресса, запаха крови. Они инстинктивно чуяли опасность, обходя и обследуя стены жутких подвалов. А осенние холода запах стресса удерживали долго.
Чудом не расстрелянный юноша из Невельского подвала рассказывал, как пытали коммуниста Василова: ставили босиком на раскаленную сковороду, запускали под ногти иголки специальной машинкой, вытягивали на дыбе. Не верить этому было невозможно, как невозможно принять, что это творили люди над людьми: казалось, лопается мозг и разрывается сердце. Пытали оккупанты чудовищно, особенно изощренно казнили тех, кто прятал у себя красноармейца или партизана. Угрозы не помогали — люди укрывали и красноармейцев, и партизан. Именно в этом районе действовал с июля 41-го Паутов с отрядом им. Чкалова.
На дорогах появились плакаты: «Мы идем к тебе, Беларусь!»
Она встретила 37-й батальон сплошным кладбищем с лесом труб вместо крестов.
Эти строки Юлии Друниной Дина всегда повторяла, когда много лет спустя вспоминала то время.
Немцы обожали давать своим карательным операциям ласковые имена. «Maigewitter» — «Майская гроза». Две с половиной тысячи женщин, стариков и детей погибли под огненным ливнем. Сурожский и Городокский районы.
Сжигая заживо женщин и детишек в селах Городокского и Меховского районов, нелюди обозначали свое мероприятие как «Affenkaf» — «Клетка обезьян». После этой операции не осталось вообще ничего живого, потому что деревни до основания были разрушены 12-й танковой дивизией. «Фюрер распорядился… что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит, и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью».
Она видела женщину, которая не хотела отдавать мертвого годовалого сынишку, на спине и груди ребенка были вырезаны кусочки кожи. Дине сказали, что у мальчика брали кровь для немецких солдат. Ей приходилось удерживать обезумевшую от горя женщину, пытавшуюся снять с виселицы труп подростка, совсем мальчика, — он был заминирован. Эти мерзавцы знали, что делали! Плач, горький стон «Василек, Василек мой…» долго не давал ей спать по ночам. Дине случалось наступать на солдатские пряжки и кости, хрупающие под ногами — это пепелище заживо сожженных пленных красноармейцев. После чего ей казалось, что вся неостывшая земля Беларуси жжет ей ноги.