Акт от 18 декабря 1944 года.
В 17-й инженерно-санитарной бригаде 51-й армии проверку состояния, подготовку и работу подразделений собак-миноискателей проводил мл. сержант 37-го батальона Булганов «в присутствии ком. 2 взвода собак-миноискателей мл.л. Маковского». Кормили здесь собак грамотно. «Суточная норма мяса — 400 гр., крупы — 800 гр., овощей — 200 гр., соль — 25 гр. Качество хорошее, питание разнообразное».
«Из 12 собак — дрессированы 10, на 2 — нет вожатых, пригодны к работе на минных полях 8 собак.
1944 года 28 декабря месяца»[84].
Объективность оценок существовала не для разноса и выговора (если дело обстояло плохо), а для немедленного выправления ситуации: немцы в сорок четвертом установили частоту минирования в один метр между минами. Появились в немецкой армии ранее неизвестные виды мин, поставленные на неизвлекаемость, например TMIZ-43. Чаще стали встречаться химические мины нажимного действия.
Обучаться новоиспеченным вожатым собак-миноискателей приходилось на ходу. Фантазии и изобретательности немецких военных инженеров, казалось, не было предела. Редко, но встречались мины в виде… шелковой ткани. Скатерть, полотенце, кусок полотна. Коварно и суперопасно. В войсках появился приказ:
«В полосе 3-го Белорусского фронта найден взрыватель в виде шелкового полотна различных цветов. От окурка или спички „полотно“ мгновенно загорается.
Нач. инж. войск группы приказал:
1. Предупредить инженерные войска группы о применении противником ВВ в виде полотна в качестве диверсионных целей.
2. При обнаружении доставить в штаб инж войск.
Не успели «переварить» шелковую мину, как выяснилось, что немцы подкинули очередную ловушку. «По внешнему виду сюрприз похож на обычный карандаш типа „вечное перо“ с подвижным графитом. Корпусом карандаша является алюминиевая трубка диаметром 1,2 см и длиной 9 см. Внутри трубки помещается стержень карандаша и взрыватель, который стоит на корпусе боевой пружины и ударника с бойком…»
Нач. инженерных войск Земландской группы приказал:
«1. Широко информировать личный состав инженерных частей, а также всех других родов войск о применении немцами взрывных ловушек типа „карандаш“.
2. Учесть возможность применения противником других взрывных ловушек, сходных с выше описанной конструкцией.
Примечание:
Чертеж на 1 листе только адресату.
Бумажной работы была масса; поражает, как с этим удавалось справляться. Ведь после разминирования того же Шауляйского уезда проводилась контрольная проверка территории, после чего составлялся акт этой самой контрольной проверки, подписывал комбат 37-го ОБСМ и председатель Шауляйского совета депутатов трудящихся И. И. Бакутис. И так по каждому участку разминирования. Бумаги не хватало, боевые донесения писали и на оберточной бумаге, и на листочках из школьных тетрадок — в клеточку и линеечку, — и даже на оборотной стороне этикеток от консервов. Уму непостижимо: и когда умудрялись записывать все эти отчеты за каждый сантиметр проверенной территории после боя, во время разминирования?
А по освобожденной земле бродили избежавшие плена немцы. Одни грабили и убивали жителей, теперь уже ради еды и одежды. Другие добровольно выползали навстречу, возникая, например, из придорожной канавы, где проводилось разминирование шоссе. «За время выполнения задания было взято в плен 6 человек немцев, которые были сданы», — приписал к отчету ком. взвода старший лейтенант Бобрик.
В батальон пришли награды участникам битвы за Москву. Медаль «За оборону Москвы» торжественно вручили капитану Ганыкину — с октября 1941 по февраль сорок второго командиру полигонной роты 2-го армейского отряда СИТ, комвзвода лейтенанту Князеву Павлу Андреевичу и вожатому сержанту Холомину Евгению Николаевичу.
Глава 24
Мы — в Германии. Сквозь Рудные горы — к Праге