И щенки были проданы. А следующий помёт поставил Креббса в тупик. Новорожденные были здоровы, веселы и голодны, но совершенно не похожи на фоксхаундов. Нелепые, криволапые и ушастые они скорее напоминали некую дикую помесь таксы и спаниеля.
— Неплохо придумано, — скрипнул зубами хозяин, — хотя и не пойму как.
Естественно, что ни одного щенка продать не удалось, несмотря на то, что Креббс просил за них чисто символическую цену в десять долларов. Следующие роды принесли шесть очередных уродцев. Креббс, в свою очередь, дал объявление в интернете — «Любой щенок за десятку». Безрезультатно. Завистливые конкуренты, потешаясь, переименовали Самюэлевых фоксхаундов в Гончих Гамильтона (портрет А. Гамильтона помещён на десятидолларовую банкноту). Впереди маячило банкротство.
— Вы победили, — Креббс стоял посреди своего питомника, окружённый меховыми уродцами.
— Продержись ещё пару месяцев, — улыбнулась одна из матерей. — Дети уже подрастают.
Наверное, это и называется чудом. По прошествии семи месяцев щенки стали меняться. Они линяли, лапы вытягивались, распрямлялись хвосты и исчезали животы. Креббс внезапно понял, что его питомник вновь полон отличными молодыми собаками.
— Пусть ещё подрастут? — осторожно спросил Самюэль у родителей.
— Отдавай, чего уж, — получил он благосклонный ответ.
Берн всегда славился своими умельцами. В каждом доме первый этаж обязательно занимала маленькая мастерская, где хозяева упорно трудился изо дня в день. Тачали башмаки, шлифовали шестерёнки для часов, размалывали какао-бобы, обтачивали какие-то детальки и многое-многое другое. Над городом стоял непрерывный гул тысяч станочков, которые что-то сверлили, протыкали, дробили и перетирали, а их, в свою очередь, приводило в движение великое множество собак, бегущих внутри приводных колёс. Мощные, коротколапые гончие, с отрешёнными взглядами, неспешно бежали по отполированным ступеньками, колёса крутились, валы станочков вращались, горожане трудились…
С появлением электричества необходимость в хвостатых двигателях отпала. Тысячи ненужных более псов, вышли на улицы города. Что было делать людям? Прогнать их, отравить, разместить в приютах? Может быть в другом городе так, и поступили, но не таковы были Бернцы, уважающие труд во всех его проявлениях. Несколько дней в Ратуше совещались представители всех цехов и гильдий. Каких только предложений не поступало — заменить лошадей в экипажах на собак, рыть при помощи псов метро (со временем, пригодится!), открыть производство носков из собачьей шерсти. Решение пришло само по себе и оказалось необыкновенно простым — раздарить собак охотникам! И первый же охотник на оленей, отправившийся в горы с подаренной сворой, понял, что получил поистине бесценный дар… Помните робота Т-1 000 из Терминатора 2 в исполнении Роберта Патрика? А теперь поставьте себя на место оленя, за которым бесстрастно и монотонно движется, не разбирая дороги десяток киборгов. Ни одного лишнего движения, никакого идиотского лая и тявканья. Псы, привыкшие ежедневно, ни на что не отвлекаясь, бежать внутри колеса, оказались великолепными преследователями. Через несколько часов олень просто тихо умирал от разрыва сердца, а бернская гончая стала одной из самых почитаемых охотничьих пород.
Юрские гончие, как следует из названия, появились 200 миллионов лет назад. Правда, тогда они весили несколько тонн, были покрыты бронёй, носили на спине гребень, а на морде рог. В отличие от остальных хищников Юрского периода, эти существа были достаточно дружелюбные. Могли, конечно, с лаем вспугнуть стайку птеродактилей или, выскочив из папоротников, до смерти напугать диплодока, но прожорливостью и свирепостью не отличались. Купались с динозаврами в озёрах, нежились в грязи тёплых болот, плескались в море, грелись на прибрежных скалах. Но, как заведено, за светлой полосой в жизни всегда следует чёрная. Становилось всё холоднее, а еды всё меньше. Что бы выжить, приходилось покрываться шерстью и уменьшаться в размерах. Юрские гончие теряли в весе и наращивали шубки…
Иногда к ним во снах приходят давно умершие друзья динозавры.
— И не узнать, — рокочут динозавры, — такие вы стали крошечные и мохнатые.
— Уж очень хотелось ещё пожить, — виновато улыбаются юрские гончие.
Дивное зрелище — охота бассет хаунда на енота. Общеизвестно — ни одна собака не способна справиться с енотом. Учуять и загнать в нору может почти любая, а вот схватить его практически невозможно. Крупный пёс просто застревает в норе, а такса или терьер беззащитны против безжалостных лап и зубов енота. Способ же охоты бассет хаунда действительно уникален и основан на инстинкте енота мыть и полоскать свою добычу перед тем, как съесть. Затаившись у водоёма, собака часами поджидает появления противника. Когда тот увлечётся мытьём своей еды, бассет, стремительно покидает своё убежище, выхватывает добычу и мчится прочь. Обезумевший от ярости енот бросается в погоню. Нанесённое оскорбление столь велико, что подавляет все инстинкты самосохранения! Обиженный зверь забывает обо всём на свете и гонится за собакой до тех пор, пока не падает замертво от усталости. Тогда бассет хаунд подбирает его и приносит хозяину.
В мире существуют вещи, которым в России просто не суждено прижиться. Например, наливать выпивку на два пальца, улыбаться незнакомцу на улице или чистить обувь. И хорошо, если русскому человеку просто тактично намекают, что мол, неплохо бы, к примеру, не драться на свадьбах. Ну, намекнули и пошли куда подальше, а традиция сохранилась. Но, Боже упаси, пытаться привнести что-нибудь насильно, тут, жди беды. Так получилось и с биглями. Никто не знает почему, но не полюбились они соотечественникам!
В России впервые бигли появились в 1705 году во время правления Петра Первого. Астраханский воевода, в угоду царю-реформатору, приветствовавшему всё заграничное, выписал себе из Европы несколько десятков этих гончих. Псов привезли в марте, в июле в Астрахани вспыхнуло восстание. Посадский люд, объединившись со стрельцами, сжёг дом воеводы, перебил челядь, разграбил купеческие склады и подался на Дон. Казалось бы, бунт и бунт, если бы не два нюанса. Во-первых, жилось восставшим в Астрахани сытно и вольготно, во-вторых, появление биглей. Просто отметим про себя, что до них, всё было тихо и мирно.
Однако, двигаемся далее. В 1767 году русский посол в Англии князь Иван Щербатов «купил и привёз в своё имение 63 пары малых гончих биглей». Через месяц, крестьяне перестают сеять, веять и жать, а их жёны забрасывают пряжу и хороводы. Крепостные штурмуют господский дом, грабят, жгут всё в округе и уходят в леса. Заметьте, князь, живший взятками и государевой службой, никого не порол, не изнурял и не свирепствовал. И, опять же, бигли! Совпадение?…
В 1802 году Рязань — боярин Гаврила Муханов — бигли — бунт. 1824 год — Тамбов — дворянин И. Бахметьев — бигли — пожары и резня. И так, вплоть до 1917 года, когда всем уже стало не до этих гончих.
А поговорки, созданные народом-языкотворцем! Чёрного биглЯ не разденешь до белья. Глупому Авдею бигль вцепился в шею Вот тебе дедушка и Биглев день. И так далее…
Кто-то скажет, что всё написанное, притянуто за уши, но вспомните проклятие Тутанхамона или могилу Тамерлана. И не заводите биглей, хватит с нас уже!
Арьеж самый охотничий департамент Франции, а Тараскон можно назвать колыбелью спортивной охоты. Возникший неподалёку от римского лагеря Таруско, город прославился кровожадным чудовищем Тараском. Многоголовый зверь пожирал зараз восемь человек, после чего скрывался на полгода. Все эти шесть месяцев тарасконцы упорно искали своего обидчика. Каждые выходные всё мужское население, вооружившись и набрав провизии, покидало город и отправлялось в окрестные леса. Спускались своры гончих, трубили рога, били в барабаны загонщики — всё бесполезно. Проходили полгода и злобный Тараск опять съедал свои восемь жертв…