— Кто тут, горюя, кричит на целый мир, так что над ним участливо толпятся в небе звезды? — не выдерживает Гамлет.
— Собаки жалко Вам, безумцы? А папу моего не жалко? — и принимается он обличать и срамить собравшихся. Юный принц столь красноречив, что Гертруда прогоняет прочь мужа. Полоний обещает впредь не интриговать. Офелия прощает Гамлету смерть собаки. Лаэрт жмёт руку и клянётся в вечной дружбе. Всё кончается свадьбой и фейерверком…
— А вот, в жизни так не бывает, — сказал Яков I. И велел финал переписать. Плевать он хотел на вас суконщиков и на ваш испорченный выходной.
Единственное, что радует — в новом варианте ни одной собаки не пострадало.
Пон-Одемер (Pont-Audemer) город в Нормандии. Город, которому, сказать по-честному, нечем особенно гордиться, кроме как своими спаниелями. Нет, есть, разумеется, Старый Мост, здание мэрии, собор, несколько древних питейных заведений, с десяток памятников, пара фонтанов, но спаниели… Этим собакам в Пон-Одемер посвящено всё! К главной достопримечательности города Музею Спаниеля вас привезут на такси, разрисованном мордами этого благородного животного. Ознакомившись с историей появления спаниеля (фотографии, гравюры, пергаменты, документальные фильмы), и, осмотрев экспонаты (зубы, ошейники, медали, клочки шерсти, окаменевшие экскременты, картины, грамоты), вы тут же сможете выбрать любые сувениры на память (флаги, пивные кружки, значки, наклейки, футболки). Местные татуировщики украсят ваше тело изображением этого пса, а ювелиры предложат изящные серьги и подвески в виде стремительного спаниеля с изумрудными глазами. Весь город славит и воспевает своего великого гражданина. Брандмауэры, граффити на стенах домов, названия улиц, вывески, афиши, антикварные магазины и магазины игрушек… И, задумайтесь, может быть, это не так уж это и глупо, как кажется на первый взгляд. Я иногда думаю, вот бы у нас, взять и переименовать города в породы собак. К примеру, крупные центры — Сеттер, Маламут или Хаски. Городам поменьше — двойные имена: Верхний Сеттер, или Сеттерова Руса, или Большие Сеттера, или Старые Сеттерки. А городишкам давать имена метисов. Допустим, республиканский центр называется Такс, областной Малые Таксы, а вокруг него, Малый Таксо-Догск, Малый Таксо-Мопсинск, Малый Таксо-Пинчерск и так далее. И с деревнями проблем не будет. Как вам — Овчарово, Акитово, Гриффоново, Зененхундово, Мопсятниково? Впрочем, мечты-мечты-мечты…
Это то же самое, что и Французский Бракк (Подружейные Собаки № 27), только маленький.
Великий Пьер Корнель, перед тем как взяться за написание своего «Сида» посетил родину героя — город Бургос. Побывал на могиле Сида и Химены в Бургосском соборе, попробовал в трактире знаменитую колбасу Морсилью де Бургос и приобрёл, в качестве сувенира для семьи, пару легавых. Последних-то, он и вставил в свою трагедию в качестве камня преткновения между Доном Родриго и отцом Химены. В первом варианте пьесы, во время беседы с Графом, Сид случайно наступает на лапу его бургосской легавой, та кусает Сида за попу, за что немедленно получает мечом по башке, благородные доны ссорятся, следует дуэль и Граф погибает. Однако подобное развитие сюжета вызвало крайнее неодобрение кардинала Ришелье, и Корнель пьесу переделал. В новом варианте, Сидова свора бургосских легавых во время охоты, загрызала папу Химены.
— Да выбросьте вы на фиг этих собак, — рассердился Ришелье. — Что за манера сводить человеческие трагедии к идиотизму и быту? Вы бы ещё в пьесу бургосскую колбасу вставили!
Корнель поблагодарил кардинала за критику и создал окончательный вариант пьесы.
Водяной спаниель был выведен в начале прошлого века специально для охоты на сомов. За несколько сотен лет до появления этой породы, голландские рыболовы использовали спаниелей вместо наживки. Собаку привязывали за задние лапы и бросали в воду. Сом всплывал на поверхность, хватал спаниеля, тот вцеплялся в рыбину, а рыболов подтягивал их к лодке. Этот остроумный способ имел один недостаток — побывав в качестве приманки, собака раз и навсегда отказывалась когда-либо лезть в воду…
Водяные же спаниели, наоборот, получают удовольствие от подобной забавы. Стая осторожно входит в воду и, медленно перебирая лапами, выплывает на середину озера. Затем, один из них начинает судорожно барахтаться и повизгивать, изображая тонущего, беззащитного зверька. Но стоит появиться сому, как спаниели ныряют к нему и принимаются ожесточённо накусывать плавники и дёргать за усы. Перепуганный сом мечется под водой, а собаки направляют его к берегу, где в камышах затаились охотники с сетями и арканами.
Грифон, как мы знаем, существо с головой орла и туловищем льва. В силу того, что по размерам эти животные не особенно совпадают, то грифоны встречаются трёх видов.
Первый, так называемый, Грифон Оскара или Грифос, в дикой природе не встречается, а содержится энтузиастами на нескольких горных фермах в Южной Америке. Обладает огромным львиным туловищем и крохотной, по сравнению с телом, орлиной головой. Дабы насытить свою утробу, бедняга вынужден постоянно клевать пищу. Завтрак у него плавно перетекает в обед, а обед в ужин. Сказать по-честному, повадками он больше смахивает на дятла, чем на мифическое животное.
Второй представитель — Грифон Чарли. У него с пропорциями дело обстоит куда лучше, чем у Грифоса. К голове орла крепится тушка, скажем так, среднего кота и пара мощных крыльев. Встречается он практически везде, где можно спикировать с небес и сцапать кролика или енота. На земле, со сложенными крыльям, он выглядит достаточно гармонично, а вот в воздухе, с болтающимися лапами, достаточно нелеп. Издалека, кажется, что орёл скогтил кота и тащит его к себе в гнездо.
Третий — Грифон Буле. Вот это настоящий монстр! Огромная орлиная голова, растущая из шеи полуоперённого льва. Правда, его никто никогда не видел, кроме некого Буле. Мало того, и этого Буле, по-моему, никто не видел.
Есть ещё такая порода собак — гриффон, но о ней я уже что-то писал…
Если будете осенью в Вене, постарайтесь выкроить пару часов и посетить ежегодную Выставку Брудастых Бракков, ведущую свою историю с конца VII века. А уж если вы ценитель брудастых собак, то не принять участие в таком событии, просто преступление. По десять лучших представителей этой породы каждой из восьми земель Австрии выходят на огромный ринг, что бы победить соперников и расположить к себе зрителей. Начинают, по традиции, Бургенландские Бракки.
— Посмотрите на нас, о, гордые австрийцы, — начинает их вожак. — Видел ли кто-нибудь из вас подобную стать и брудастость? Не мы ли достойны, быть королями брудастого мира?
— Йо-йойойойой, — заливаются соловьями Тирольские Бракки. — Настоящая брудастость только в Тироле, только в Тироле, йо-йойойойой!
— Эй, вы, — поднимают шум мужланы из Нижней Австрии. — Мы тут лучшие! А те, что вокруг и брудей то настоящих не видывали.
— И это вы называете брудями? — вливаются в общую неразбериху скандальные Зальцбургские Бракки. — Стыдились бы! Одни имплантаты, да накладки! Позор, долой их с ринга!
— И это бруди? Позор на всю Австию, а не бруди!
— Да таких брудастых, как вы, милочка, в детстве топить надо было!
— Не смей трогать мои бруди, щенок!