– Придется мне идти с ними, Саймон. Быстрее поезжайте к убежищу.
Побледневшая Геррит смотрела на него. Носилки сильно раскачивались.
Тело в них было настолько неподвижно, что Старк даже засомневался, а жив ли еще Халк.
– Идите! – рявкнул Старк. – Идите!
Он повернулся и последовал за Собаками. Настроение его было таким же черным, как основание песчаной волны.
Он подъехал к Гельмару и остановился на ровной земле между двумя дюнами. Все юрты теперь были пешими и бежали с большей быстротой и энергией, чем животные. У головы каждого животного, на котором сидел Бендсмен, бежали по два юрта, чтобы подгонять животное. Собаки бежали по бокам.
Гельмар посмотрел на Старка с жестокой гордостью.
– Я думал, придешь ты или нет.
Старк не ответил. Со шпагой в руке он встал во главе группы. Воздух снова сгустился. С вершины дюны Старк увидел приближающуюся стену песка.
Бегуны танцевали перед ней, как будто буря доставляла им большее удовольствие, чем даже пища. Это была игра. Старк видел, как птицы с мощными крыльями играли таким же образом с грозовым ветром. В диковатых движениях этих фигур была какая-то мрачная красота – танец смерти, очень быстрый. Старк не мог сосчитать, сколько их было, но на глаз примерно около шестидесяти. Бегуны шли не случайно. У них была цель.
– Они ищут убежище? – спросил Старк.
– Там пища. Люди и животные.
– Как они нападают?
– С песчаным приливом. Жертвы задыхаются, а они убивают их и пожирают. Они выживают в песчаной буре и, похоже, радуются ее силе. Они поражают, как молот Стайера.
Стайер был богом наковальни, почитаемый некоторыми народами, занимающимися кузнечным делом, по другую сторону гор. Старк имел дело с племенами молота.
– Мы должны быть в убежище до того, как нас настигнет волна, – сказал он. – Иначе мы будем рассеяны, и даже Собаки не смогут нам помочь.
С вершины следующей дюны Старк различил смутные силуэты Аштона, Геррит и носилок. Они дошли до стен и входили в дверь. Когда Старк стал спускаться с холма, он был ослеплен летящим песком и потерял их из виду.
Земля дрожала. Громкое торжествующее рычание заполнило воздух.
Семьсот метров, семь с половиной минут хода.
– Держись рядом, Герд. Веди людей.
Голова Герда прижалась к его колену. Собака дрожала.
– Не хуже, чем снежная буря в Сердце Мира. Веди, Герд.
Грит держалась рядом со своим товарищем.
– Мы поведем.
Ветер становился все сильнее. Они ехали вдоль волны, к стенам, которых они больше не видели.
– Существа идут, И Хан.
– Они хотят нас убить?
– Слишком далеко. Скоро.
– Тогда надо бежать быстрее.
Ветер пытался оторвать их от земли. Старк считал секунды. Сто семьдесят секунд – и из песчаного мрака показалась стена. Это так близко, что кажется, можно дотронуться до двери. Дверь!
– Сюда, И Хан!
Дверь. Теперь они за стенами и ярость ветра как будто уменьшилась.
Может быть, это затишье перед взрывом песчаного прилива? Они видели перед собой каменное строение, но добраться до него было невозможно. Гораздо ближе находились низкие загоны для животных. Они имели крышу, но были открыты с южной стороны.
Волна разбилась на северо-восточных стенах – кипение багряного и черного. Бегуны двигались вместе с гейзером песка, едва касаясь земли, вытянув руки. Они были полны демонической энергии, которую, казалось, черпали из ветра и извержения пустыни.
Старк соскользнул с седла и схватил левой рукой шерсть на холке Герда. Позади него юрты почти несли Бендсменов. Собаки жались друг к другу. Стены не представляли собой защиты, но все-таки служили хоть каким-то прикрытием, поэтому люди бросились под ближайший навес.
Волна взорвалась.
Темнота, завывания, пыль и грохот. Мир рушился. Ветер ненавидел их за то, что они от него ускользнули. Воздух под кровлей был заполнен песком, и в песке виднелись лица. Лица, урчащие, без лбов, с тусклыми глазами и огромными зубами хищников.
– Уничтожь их, Герд!
И Собаки убивали. Часть кровли обрушилась, потому что Бегуны были уже на ней, рвали ее и растаскивали по щепкам с неслыханной силой. Собаки убивали, но Бегунов было слишком много. Некоторые из них пролезали в отверстие и бросались на жертвы снизу. Юрты поместили Бендсменов в угол и загородили его своими телами. Кроме рук у них не было никаких средств защиты. Челюсти Бегунов сжимались на живом теле и уже не выпускали захваченного.